— Не знаю, зачем ты все это так затрудняешь.

— Потому что не доверяю тебе, — отозвался Грондэл.

Карлсен каким-то образом сознавал, что у Уббо-Сатхла такой отзыв звучит куда серьезнее, чем у людей. Психическая связь сводит недоверие, можно сказать, на нет.

— Боялся, что ли, что я доктора Карлсена кончу? — спросил бородач насмешливо, будто речь шла о какой-нибудь ручной зверушке.

— Да, — Грондэл кивнул.

— А что, мысль такая была, — с улыбкой заметил Крайски. — Правда, теперь, я вижу — это невозможно.

— Почему?

— Потому что удерживать его было трудно, и глаза по-прежнему оставались подвижны. Люди этого не могут. — Он впервые удостоил взглядом Карлсена. — Похоже, Бенедикт прав. Ты действительно один из нас. Это мне запало еще в ресторане. Ты очень быстро меняешься.

Упоминание о ресторане просто изумило. Этот Крайски совершенно не походил на того дружелюбного хипповатого парня. Сейчас он был старше, жестче и несравненно опаснее.

Грондэл, обогнув липкую лужу на полу, занял кресло напротив Крайски.

— А ты уверен, что являешься одним из нас?

— Не мели чепухи, — с ноткой раздражения воскликнул Крайски, — Ты прекрасно знаешь, что да. Я лишь пользуюсь правом выносить свое суждение и соответственно действовать.

Карлсен, последовав примеру Грондэла, решил сесть. И правильно: тело было тяжелым от усталости и ныло, как после побоев. Но виду он не подавал, чего доброго, заметят со стороны.

— А если суждение подскажет вам убить меня?

Крайски пожал плечами.

— Это невозможно, Бенедикт подтвердит. Нам нельзя убивать сородичей.

Это будет шаг назад в эволюции.

— Убивать людей — то же самое, — вставил Грондэл.

— Это ваше мнение, — гладко отреагировал Крайски.

— Это же и мнение Контролирующего Совета.

— Тоже известно. Я его, знаешь ли, не разделяю.

— А я — да, — снова вмешался Карлсен.

Крайски вперился, и секунду под напором его взгляда тянуло опустить глаза. Однако Карлсен, сам себе дивясь, вполне достойно этот напор сдерживал. Будто некий резерв внутренней силы выявился, которой и не подозевал.

— Это поправимо, — заметил Крайски.

— Как? — Карлсен по-прежнему дивился своей стойкости.

Крайски улыбнулся, как бы принимая родство.

— Единственным средством, естественно. Уговором.

— Вы считаете, меня можно уговорить на… прощать убийство? — ошеломленно выговорил Карлсен.

— Да.

От такой непринужденной уверенности даже внутренняя стойкость как-то поколебалась. Крайски повернулся к Грондэлу.

— Ты согласен?

Какое-то время они, не отрываясь, смотрели друг другу в глаза. Было ясно, что между ними что-то происходит. Затем Грондэл медленно кивнул.

— Что ж, ладно, — и, повернувшись к Карлсену, — он имеет в виду то, что сказал.

— Откуда вы знаете?

— Знаю, — ответил Грондэл односложно.

Карлсен повернулся к Крайски, встретив его взгляд, полный спокойной серьезности.

— И как он, по-вашему, думает меня убеждать?

— Не знаю, — сказал Грондэл. — Но он обещает использовать лишь честные средства.

— И вы ему верите? — говорить так, будто Крайски при этом нет, было откровенной дерзостью, но бородач того заслуживал.

— Я знаю, он говорит правду, — сказал Грондэл. Карлсена почему-то охватила безотчетная радость.

— Что ж, прекрасно. — Крайски поднялся. — Тогда мы должны идти.

— Куда? — поднял глаза Грондэл.

— Сказать не могу. Но здесь этого не сделаешь.

Лицо у Грондэла опять застыло изваянием. Карлсен истолковал это как знак согласия. Крайски осмотрительно обошел липкую лужу, начинающую чернеть.

— Извини за робота. Но ты ведь тоже кокнул четырех моих андрогенов, так что мы квиты. Готов? — обернулся он к Карлсену.

— Готов.

На секунду они с Грондэлом встретились глазами. Грондэл лишь кивнул. Но Карлсен ощущал его беспокойство.

Вид трупов вызывал растерянность. Все, кроме Макналти, лежали вверх лицом, в распахнутых глазах — окаменелое изумление. Позы напоминали казненных на электрическом стуле.

У Макналти одна нога угодила под машину, судя по запаху, андроген в последний момент опростался. Крайски оттащил его в сторону, ухватив за лацканы и воротник.

— Что будет с ними? — кивком указал Карлсен.