– Мне нравится, когда ты снимаешь с меня варежки и греешь ледяные ладошки в своих руках. Люблю класть голову тебе на плечо. Люблю,когда ты подолгу не отпускаешь меня после поцелуя, и мы стоим обнявшись. Я еще многое люблю, но не знаю, как сказать.

– Я уже тебе говорил,- произнес после долгой паузы Дима,- в детстве, когда тебя еще не было, и никто не знал, будешь ли ты на этом свете, я ловил глупых несчастных синиц и не знал что с ними делать. Приносил их домой, оставлял на холодной веранде и кормил хлебными крошками. Иногда просовывал руку в клетку и ловил их беззащитных. Нет не беззащитных, они щипали, клевали меня клювиком, а я очень аккуратно держал их, дышал на них, согревал дыханием. Они смотрели на меня своими бусинками-глазками и не понимали, что я хочу им добра. А потом они умирали, умирали, не смотря ни на что. Я так заботился о них.

– Жалко!

– Не думаю, что мы можем быть вместе…. Не думаю …. Это в молодости я не отпускал бедных синиц и любил их… согревал дыханием. Сейчас другое дело.

– Милый ты говоришь глупости и зачем ты мне рассказываешь про этих синичек?

– Так просто.

На перекрестке ветер сильным порывом попытался сорвать

белый берет девушки, но она в последний момент удержала его и повернувшись спиной к ветру, поправила головной убор, убрала под него волосы и обратилась к своему спутнику с хитрой улыбкой на лице:

– Ты знаешь, где я живу?

– Скажешь тоже, всю зиму провожал и не знаю.

– Только до подъезда милый.

– Я все знаю… и квартиру, и твое окно. Я иногда подолгу стою и смотрю на него. Жду, когда ты погасишь свет.

– А смелости нет?

– Дело не в смелости.

– Ты боишься моей мамы?

– Не настолько, чтобы не прийти. Дело не в маме.

– Завтра восьмое марта.

– Я помню.

– Я думала, ты забыл.

– Нет, не забыл. Куплю маленький подарочек, который тебе обязательно понравится.

– Не думаю, что мне может понравиться то, что ты купишь.

– Я куплю и подарю тебе белые розы.

– А если вместо белых роз ты бы согласился зайти к нам.

– Познакомишь с мамой?

– Мама уехала на праздник к своей сестре в Барабинск. Я совсем одна.

– Я куплю белые розы, я уже договорился.

– Розы так розы, - обиженно и сухо проговорила девушка.

– Мне должны оставить самые лучшие.

– Розы без тебя мой дорогой, даже самые лучшие это уже не праздник. Они будут напоминать все время о тебе. Что ты один и что я одна.

Дима не ответил. С третьей попытки нервно закурил, закрываясь

от ветра. Лицо его стало сосредоточенным. Он напряженно думал. Он думал о том, что значила эта девушка для него: «Холодные дни, согретые теплым дыханием. Что это – любовь? Наверно нет, им просто было хорошо вдвоем. Они больше молчали, чем говорили. А потом шли по домам, ложились в холодные неуютные постели и никак не могли согреться и уснуть. Разные дома, разные этажи, разные постели и два человека которым так хорошо вдвоем и так холодно и неуютно поодиночке. Они не могут быть вместе, они не могут быть вместе никогда…. он это знал,… чувствовал. Груз пережитого – мудрость. А в чувствах двух людей он враг. Он как незримая тень нависшая и заслонившая все вокруг. И дело совсем не в маме…»

– Я спекла тортик. И есть очень вкусное вишневое варенье.

Нам прислали с Украины. «Я начну пить чай с вишневым вареньем. Губы онемеют, и язык прилипнет к нёбу от желаний».- Представил Дима. – «Руки будут от нетерпения дрожать. И чашка на блюдце предательски выдаст меня».

– Я не люблю сладкое, – соврал Дима.

– Ты капризный.

– Я просто неустойчивый.

– Что! Что-что-о ….ты сказал?- Раскатисто и громко засмеялась девушка.- Вон в чем дело! Не переживай. Придумал тоже.

– Неужели ты не думаешь о том же?

– Как тебе сказать. Сказать?…. В общем думаю.- К

лицу девушки прилила кровь. – Думаю. Об этом все думают.

– И что?

– Дима! Много хочешь знать. Когда то…. может быть….Но не в этот раз.

– Почему не в этот?

– Просто так.

– Все-таки ты об этом думаешь. Тебе разве плохо как у нас сейчас?

– Я этого не говорила.

– Найдешь себе потом помоложе, мальчика-паиньку.

– Дорогой! Ты постоянно говоришь глупости, которые я уже устала слушать. Мне не надо ни помоложе, ни постарше и вообще кроме тебя мне никто не нужен. Это правда.

– Это ты сейчас так говоришь.

– Ты бережешь меня мой милый для мальчика-паиньки?

– Не знаю. Наверное.

Девушка задумалась. Встала у стены дома от ветра, нашла его руки и приложила к своему лицу.