– Ты никак украла у него бумажник.

– Хочешь верь, хочешь не верь, но он застукал меня именно за этим занятием. Знаешь, в Бразилии есть такие карманники, по сравнению с которыми мы жалкие дилетанты. Мы никогда еще не упражнялись на живом объекте…

Мне понравилась история Коры. Я сочла очень романтичным, что можно влюбиться в человека, совершая кражу. Кора осталась прежней, она отплясывала с Белой по каменному полу, отплясывала босиком и в ночной сорочке и распевала: «Лазурь, лазурь», а потом накормила Белу с ложечки.

– Кстати, Хеннинг скоро придет. Мы немножко приукрасим твою историю и скажем, будто твой отец гонялся за тобой и за Белой с ножом в руках. Хеннинг очень любит выступать в роли спасителя.

Я нежилась на солнышке, и во мне бродило радостное ощущение, что серые дни до поры до времени миновали

До последнего времени Меркурий, бог всех плутов, исправно простирал надо мной руку-заступницу. Возможно, он, как принято у богов в этой стране, принял обличье Чезаре. Хотя по возрасту мой водитель никак не годился мне в родители, повадки у него были совершенно отцовские. К грезам о воображаемом отце, которые сопровождали меня в детстве, он, пожалуй, имеет большее отношение, чем истинный виновник моего бытия. Ребенком я винила себя в исчезновении отца. Я не была ни достаточно красива, ни достаточно мила, чтобы прийтись по душе королю. Мне так приятно, что Чезаре находит меня привлекательной, и порой я стараюсь не замечать некоторые упущения в его работе, чтобы его не прогневать.

У Коры с отцом тоже проблемы, только совсем иного рода Ну вот чего ради она стала бы связываться с Хеннингом, не стой за этим задавленный эдипов комплекс? Впрочем, сама она так никогда в этом и не призналась.

Я хорошо помню, как познакомилась с ее пожилым любовником. Даже если допустить, что Хеннинг не пришел в восторг от моего внезапного визита, он этого никак не проявил. Он был весьма любезен, держался как вполне молодой человек, и мы сообща стали выбирать, в какой комнате нам поселиться. Вилла оказалась отнюдь не дворцом, а добротным бюргерским домом прошлого века. Солидные конструкции взволновали сердце профессионального строителя, а Кора поведала ему, что прежние владельцы один за другим умерли в очень молодом возрасте Ей рассказал об этом один из ее многочисленных итальянских приятелей, о доме она узнала раньше, чем маклеры и земельные акулы. Правда, Эмилия, служанка, входила в число «живого инвентаря», и главное – виллу после войны ни разу не реставрировали.

Хеннинг, который сразу перешел со мной на ты, отвел нам комнату с балконом. С потолка там сыпалась штукатурка, ставни прогнили, в полу террасы зияли дыры и щели, но мне все равно понравилась эта двухсветная комната. Железная кровать, комод с зеркалом и просиженное кресло – вот и вся ее обстановка. Эмилия принесла мне проволочные плечики для одежды и натянула веревочку между двумя железными крюками.

Вечером я позвонила Йонасу, тот оказался по меньшей мере таким же разговорчивым, как был в тот день, когда я сообщила ему о своей беременности.

– В Германии еще нужно топить, а здесь мы пьем кофе прямо на террасе. А Бела по несколько часов спит в саду, думаю, это пойдет ему на пользу…

Йонас явно страдал. Он спросил у меня адрес, чтобы в конце недели приехать за нами. Родители Коры еще не знали, что Кора переехала куда-то из своей комнаты – Йонас для начала позвонил им.

Я не стала давать ему наш адрес, вместо того заверила, что через день-другой и сама вернусь.

– А ты не хотела бы узнать, как поживает твой отец?

– Хотела бы.

– Он утверждает, что болен, но к врачу идти не желает.

Это шантаж, подумала я.

– Ну так выгони его.

– Как ты это себе представляешь, когда он лежит на диване с грелкой и громко стонет?

Я обещала Йонасу в ближайшие дни позвонить, но делать этого не собиралась. Йонас явно надеялся пробудить во мне угрызения совести.

Кора принарядилась – она хотела побывать на открытии одной выставки, потому что была лично знакома с художником.

– Ты дашь мне свою машину? – спросила она Хеннинга.

Тот достал из кармана ключи. Как я узнала, он не интересовался мероприятиями подобного рода.

– Майя, а ты хоть поедешь с ней?

– Нет, к сожалению. Ведь Бела…

– Так он же спит, а до следующего кормления ты уже вернешься.

Хеннинг подбивал меня оставить Белу на его попечение.

– Да и Эмилия услышит, если мальчик заплачет.

Я позаимствовала какую-то тряпочку из гардероба подруги, и мы с ней уселись в объемистый американский «крайслер».

– Вообще-то говоря, – без зазрения совести призналась Кора, – больше всего мне нравится в Хеннинге его зеленый «кадиллак».

– А его самого ты ни чуточки не любишь?

– Господи, ну люблю, люблю, но у него есть недостатки, причем я подразумеваю не возраст, вовсе нет Не будь меня, он приобрел бы себе комфортабельную квартиру в новостройке. В нашей вилле, по его словам, он больше всего ценит ее солидность. Шарм и красота старинных построек ничего не говорят его сердцу Любит он только гольф и скачки.