Правда, мутант и девушка-киборг особо не загружались подобными проблемами. Фыф наворачивал за обе щеки хлеб и мясо, Настя тоже не стеснялась. Дают – бери, а после разберемся, кто что о ком думает. А не скажут сами – у Фыфа спросим, поди, не зря у него так активно глазные отростки шевелятся…

Отбросив сомнения, Данила впервые за двое суток наелся досыта. День клонился к закату, и усталость брала своё. Только сейчас разведчик понял, насколько же он вымотался за эти дни. Руки и ноги словно налились свинцом, голова то и дело норовила ткнуться в тарелку, хоть вина выпил немного, чуть больше половины кружки, только чтоб помянуть погибших.

– Пошли, парень, – положил ему руку на плечо Таргат-мечник, неслышно возникший за спиной. – Воевода сказал, чтоб ты сегодня переночевал в Набатной башне, а друзей твоих разместим как положено, во Дворце.

Данила даже спорить не стал, как и выяснять, с чего бы это воеводе понадобилось, чтоб Настя с Фыфом ночевали как люди, а он ютился на лавках дежурной сторожи. Привычка сказалась, что приказы воеводы не обсуждаются, тем более идти было недалеко.

Он и пошел, махнув друзьям рукой на прощание, но те были слишком увлечены спором о том, как лучше завтра чинить гусеницу, – предпринять вылазку и подобрать ту, что валялась на Красной площади, или же попробовать снять старую с памятника Т-90, которая вроде как должна подойти…

Данила с Таргатом прошли мимо танка, возле которого уже возились мастеровые, подсвечивая себе масляными фонарями, и поднялись в башню.

– Здесь тебе хорошо будет, разведка, – сказал напоследок Таргат, зажигая фонарь и зачем-то ставя его возле широкого оконного проема. – Отдыхай.

И ушел, притворив за собой тяжеленную дверь.

Даниле не надо было повторять дважды. Он просто рухнул на лавку, не раздеваясь, и мгновенно заснул, словно провалился в глубокий, черный, бездонный омут…

Снов не было. Просто из глубины омута порой всплывали неясные образы – то шаман-руконог с горящими углями вместо глаз, то собакоголовый мутант с огромными мясницкими ножами в обеих руках, то гигантский червь, сноровисто бегущий по потолку… А потом Данила понял, что смотрят на него не фантомы, порожденные перегруженным впечатлениями мозгом, а кто-то реальный, настоящий, находящийся рядом с ним на расстоянии вытянутой руки…

Он проснулся от вполне реального ощущения шероховатой рукояти черного ножа, словно по собственной воле прыгнувшего в ладонь. И окончательно пришел в себя от тихого, знакомого голоса, произнесшего:

– Спокойно, воин, спокойно. А то ведь так недолго прирезать своего воеводу.

– Ты? – удивленно спросил Данила, наконец осознав, кто сидит на краю его лавки.

– Я, – просто сказал Ратмир. – Интересно, кого еще ты ожидал здесь увидеть?

Данила встряхнул головой и, вложив нож обратно в чехол за голенищем, спустил ноги с лавки.

– Но… почему ты – воевода? Где дядька Лют?

– Убили его нео еще вчера, – вздохнул Ратмир. – Пойдем пройдемся, что ли, до Тимофеевской башни. Воздухом хоть дыхнём, а то копоть да сажа пороховая все легкие забила.

Данила не стал спорить.

Они спустились на стену и медленно пошли по забралу. Разведчик рассеянно вел пальцами по древним кирпичам зубцов – кое-где целых, а в основном разрушенных бетонными блоками, которые Mountain А-12 метали на удивление метко.

– Не держи на меня зла, Данила, – сказал Ратмир, медленно шагая рядом. – Пойми, перед осадой каждая кружка пороха была важна. Да и потом…

– Я знаю, – невесело усмехнулся разведчик. – За меня уже отдали выкуп тогда, в первый раз. Но сейчас я вернулся сам и не держу на тебя зла. Если бы не ты, я б не смог сегодня помочь людям.

– Только не переоценивай свой подвиг, – мягко произнес Ратмир. – За сегодняшнюю победу мы заплатили слишком многими жизнями. К тому же, возможно, это не победа, а лишь отсрочка – нео еще не сняли осаду. Конечно, ты здорово помог, но…

– Вы бы справились и без меня, – кивнул Данила. – Скажи, Ратмир, а ты б открыл ворота, если бы разглядел в танке меня?

Они стояли посредине стены между двумя кремлевскими башнями, как раз в том месте, где громадный обломок здания, пущенный биороботом, снес под корень сразу четыре зубца. На случай повторного штурма обломки убрали с забрала, но зубцы, понятное дело, восстановить не успели.

Ратмир улыбнулся. В темноте ночи его улыбка выглядела странно – белые, на удивление ровные зубы… и всё. Ни лица, ни фигуры. Просто черная ночь – и вот эта улыбка.

– Знаешь, честно говоря, ты с самого детства мне не нравился, Данила, – медленно проговорила ночь. – И, похоже, я знаю, почему Радомира не далее как вчера согласилась стать моей женой. Женщинам нужны богатые и успешные мужчины, а не авантюристы-бродяги вроде тебя. С твоим упёртым характером люди становятся либо преступниками, либо героями. Но почему-то я уверен, что ты однозначно первое. И никак не второе.