Не обломилось. Последовало все то же «лицом к стене» и последующее умелое приковывание пленников к обрывкам вделанных в стену тяжелых старинных цепей, на концах которых болтались кандалы из нержавеющей стали. Браслеты явно были новее цепей и ярко блестели в свете солнца, лучи которого свободно проникали через два небольших забранных решетками оконных проема под потолком.

– Пайки не будет, – сообщил пленникам один из камуфлированных, окончив процедуру фиксации их запястий. – Через час сами пайкой станете, так что уж подождите.

И захлопнул дверь. В замке заворочался ключ, потом в коридоре послышался приглушенный звук удаляющихся шагов.

– Это я во всем виноват, – нарушил могильную тишину Фыф. – Называется, пригласил в гости…

– Бывает, – философски отозвался Снайпер. – Хорошо, что они ремни не сняли, как у нас в тюрьмах принято.

– А что, с ремнем помирать веселее? – поинтересовался Данила, не забывая при этом равномерно прокачивать легкие затхлым тюремным воздухом, мысленно изгоняя из тела боль.

– Намного, – ответил Снайпер. – До пряжки бы дотянуться.

– А что там? – поинтересовался Фыф.

– Ключ от любого замка, – хмыкнул Снайпер. Сейчас он тоже прокачивал легкие, но, по всему видать, с иной целью, чем Данила.

Руки пленников были разведены в стороны и зафиксированы стальными браслетами. Данила прикинул – нет, с его габаритами не проделать то, что задумал Снайпер. Да и вряд ли вообще получится человеку так извернуться на стене, чтоб фактически распятому дотянуться до собственного пупка.

Но в следующий миг он усомнился в своих выводах.

Снайпер легко оттолкнулся ногами от пола, подпрыгнул, прогнулся, его тело в воздухе приняло положение фактически параллельное полу, а правая рука, прикованная к стене, при этом успела перехватить пряжку ремня. Данила аж зажмурился, осознавая, какую боль сейчас терпит его напарник, – ведь вес всего тела пришелся на запястья, скованные относительно тонкими браслетами. Но в следующий момент послышался щелчок, удовлетворенное «ф-фу!» и удар каблуками об пол.

Данила открыл глаза. Снайпер стоял на полу и то ли улыбался, то ли кривился от боли. Кожа на обоих его запястьях была разорвана, блестящие браслеты стали темно-красными от крови. Но зато в окровавленных пальцах правой руки он сжимал декоративную накладку пряжки ремня, из которой с ловкостью гусляра медленно и осторожно извлекал тонкую иглу с выступами на конце.

Это было непростым делом. Мизинец, безымянный и средний палец изо всех сил прижимают квадратик металла к ладони, а указательный и большой, словно живя отдельно от остального тела, медленно вытаскивают из того квадратика старинный инструмент спасения заключенных – потайную комбинированную отмычку.

Наконец квадратик, звякнув, упал на пол и отмычка осталась в пальцах Снайпера.

– Этап два, – прошептал Фыф, увлеченно следящий за процессом.

Да, этап два был намного сложнее. Ввести отмычку в скважину стального браслета, нащупать зубец, повернуть…

Правое запястье Снайпера изогнулось под немыслимым углом. Его лицо побелело от боли и напряжения. Казалось, еще немного – и лучезапястный сустав хрустнет, вспоров кожу изнутри обломками кости…

Ему это почти удалось. Почти…

Когда кончик отмычки был уже в считаных миллиметрах от крохотной скважины, окровавленные пальцы Снайпера соскользнули. Данила завороженно наблюдал, как медленно падает вниз единственная их надежда на спасение, ударяется об пол, подпрыгивает – и исчезает в щели между неровными, плохо подогнанными плитами бетонного пола.

– Всё, – выдохнул Снайпер. – Не получилось.

– Ты сделал всё, что мог, – сказал Данила. – Не вини себя. У нас еще остались зубы, чтобы вцепиться им в глотки.

– Не думаю, что они дадут нам ими воспользоваться, – слабо усмехнулся Снайпер. – Слушай, Фыф, а ты вроде говорил, что вы не едите людей?

– Не едим, – сказал Фыф. – До сегодняшнего дня нам еще не попадались представители вашего вида.

– Вам? – переспросил Снайпер.

– Теперь уже им, – вздохнул мутант, опуская голову, отягощенную увесистой каской.

– Понимаю, каково тебе сейчас, – сказал Данила. – Сам такой же.

Возможно, он нашел бы еще какие-то слова, чтобы приободрить приунывшего Фыфа, но его внимание отвлек сдавленный стон и послышавшееся вслед за ним еле слышное шипение.

Шипение шло от двери. Данила напряг зрение. На черный прямоугольник, сваренный из толстых стальных листов, не падал свет из окна, и разглядеть, что там такое шипит, аж присвистывает, не представлялось возможным.