– Давай. Только варенье лучше варить из настоящей земляники, а она, как известно, растет в лесу.

– Бабушка сказала…

– Она взяла с нас слово не ходить далеко, а мы только пройдемся вдоль опушки, это совсем рядом.

– Тогда, хотя бы предупредим бабу Дашу.

– Экая ты ответственная! Конечно, это замечательное качество, но все хорошо в меру…

Тем не менее, они сообщили хозяйке о своих планах. Она отнеслась к ним спокойно, и даже снабдила квартирантов парой бутербродов на дорожку да большой стеклянной банкой, предназначенной для сбора ягод. Обрадованные полученной свободой ребята бодро зашагали по проселочной дороге в сторону леса.

Вступив под полог старых дубов, и ощутив их прохладу, брат с сестрой занялись сбором земляники. Однако здесь, в тени деревьев ягод было меньше, чем на склоне холма, а спелых и вовсе не встречалось. Пришлось двигаться дальше, незаметно углубляясь в чащу леса. Впрочем, чащей эту часть лесного массива назвать можно было только условно – небольшие рощицы то и дело перемежались с живописными полянами, на которых пламенели алые капли спелых земляничин.

– Иди сюда! Я нашла, - восторженно крикнула Женя. – Их столько, что они в нашу банку не поместятся…

Сбор шел полным ходом. Сначала ягоды клали в рот, потом начали наполнять взятую из дома банку. Впрочем, Женя несколько ошиблась в расчетах – хотя ягод вокруг было видимо-невидимо, они едва заполнили треть вместительной тары. Пришлось двигаться дальше. На соседней полянке снова обнаружились спелые земляничины, и вновь мальчишка с девчонкой опустись на колени, прилежно обирая маленькие кустики.

– Подумать только, в нескольких километрах отсюда живет человек, которому известна дальнейшая судьба Ореста и его картин, а мы даже не пытаемся найти к нему дорогу! – неожиданно произнес Миша, отвлекшись от сбора земляники. – Раз уж мы здесь, давай быстренько сходим к сторожке и все разведаем. Бабушка ничего не узнает.

– Что ты?! Так нельзя…

– Но если очень надо, то можно.

– Во-первых, Миша, мы обещали ничего такого не делать, а во-вторых, мы и сами не знаем, где она находится.

– Почему же? Кое-какая информация у нас есть. Известно, что сторожка стоит рядом с большим болотом, которое, как я выяснил у местных жителей, расположено неподалеку от просеки, пересекающей под прямым углом шоссе. Ориентиры довольно расплывчатые, но все же попытаться стоит. Когда еще у нас будет такой шанс?! Пожалуйста, Женя, соглашайся!

Девочка энергично замотала головой, всем своим видом демонстрируя несогласие с планами Миши. Брат грустно вздохнул – он знал, что в таких вопросах Женя была неуступчива и тверда, а потому шансов уговорить ее на участие в этой авантюре не оставалось.

– Ладно. Как скажешь. Пусть тайна остается тайной. Но хотя бы банку ты позволишь наполнить доверху? А то баба Даша нас засмеет – мол, пошли в лес по ягоды, а ничего не нашли.

– Конечно! Нам немного осталось.

Решив так, Женя и Миша подхватили тяжелую банку и двинулись к соседней земляничной поляне.

********************************

Непривычно для городского жителя просыпаться под крики петухов, но Юле такой «будильник» очень даже нравился. Вообще, жизнь на природе пришлась ей по душе, и девушка ничуть не жалела о том, что проводит это лето вдали от шумных мест. Работа над дипломной шла полным ходом, и хотя было ясно, что картины княгини Кенешевой сгинули без следа, такой поворот событий не слишком расстроил Юлю Стодольскую. Вместо старинных полотен она нашла своего близкого родственника, и это казалось девушке намного важнее всех искусствоведческих изысканий.

Выпрыгнув из постели и наскоро плеснув в лицо пригоршни холодной воды, Юля начала собираться в дорогу. Сегодня она хотела навестить старого лесника, брата ее бабушки Алексея Владимировича Стодольского. Идти в гости с пустыми руками было нельзя, а потому девушка первым делом заглянула в сельмаг, подыскивая гостинцы для старика.

Прекрасное летнее утро, когда солнце еще не успело раскалить землю, а трава поблескивала невысохшей росой, настраивало на бодрый лад. Девушка быстро шагала по направлению к Дубовке, вновь и вновь повторяя про себя приметы, по которым можно было разыскать лесную сторожку. Но порой на лбу Юли появлялись складочки, а взгляд огромных темных глаз становился настороженным – вчерашний разговор с Пелагеей мог у кого угодно отбить охоту к путешествию по лесу. Когда старуха узнала, что Юля состоит в родстве с Алексеем Стодольским, она помрачнела как туча и начала бормотать под нос то ли молитву, то ли заговор. Потом она еще долго рассказывала жуткие сказки о проклятых местах, о самом леснике, навлекшем на себя беды из-за общения с нечистой силой, и все пыталась отговорить свою квартирантку от этого жуткого путешествия.

Конечно, Юля не воспринимала всерьез выдумки Пелагеи Петровны, но теперь, шагая среди скошенных лугов по направлению к зловещему лесу, она невольно вспоминала суровое лицо старухи, ее глубокий, проникновенный голос, то, как она тайком перекрестила Юлину спину… Стараясь избавиться от тревожных мыслей, девушка распрямилась, вздохнула полной грудью, осматриваясь по сторонам. Впереди замаячили крыши одноэтажных домиков на краю Дубовки. В одном из них жили новые приятели Юли – смешной очкарик Миша и его золотоволосая сестра, вместе с которыми девушка на днях осуществила опасное путешествие в подвал усадьбы. Ребята интересовались историей и наверняка с удовольствием посетили бы старого отшельника. Подумав так, Юля решительно свернула на тропинку, ведущую к дому Дарьи Тихоновны.