– Не надо, не надо! Я всё расскажу, - едва не задыхаясь, служанка залилась слезами.

Но и этого ей не позволила прекрасная в своём негодовании эльфийская лучница - звонкая, отозвавшаяся вспышкой в голове пощёчина тут же украсила другую щёку. И Бин разразилась торопливым, спотыкающимся потоком слов.

– Это тятька мой… говорит - новый лорд добрая душа, и порядочный… если понести от него, то он и дитя признает, и денег отвалит… я и подумала - да что ж тут такого?.. а лорд и впрямь хороший, да красавчик… я и сама бы не против - если б он на меня хоть раз ласково глянул…

Бедняжка лепетала задыхающимся от волнения голосом, а Невенор, внутри которой поднималась мутная волна ненависти, уже с трудом сохраняла самообладание, чтобы не пустить в ход боевой нож, коим она владела великолепно - на зависть даже гному, специалисту в любом оружии. И всё же выучка взяла своё - голос её ничуть не дрогнул, оставаясь таким же холодным.

– А теперь слушай меня - и очень, очень внимательно. Не так давно одна стерва уже разбила мастеру сердце, и именно таким способом. И если я ещё хоть раз замечу, или узнаю… Не-ет, ты не права! Я начну не с тебя - с твоей родни, причём с самых маленьких. И легко докажу, что эльфийские головорезы самые беспощадные в нашем мире. Сначала я буду отрезать…

И беспощадная разведчица стала перечислять такие подробности, что Бин то бледнела от ужаса, то краснела от стыда, не смея даже упасть в обморок. По правде говоря, Невенор в глубине души чуть лукавила - но совсем чуть-чуть. Просто - один недавний поцелуй ещё горел невидимым пламенем на её устах.

– Всё поняла, дура хумансовская?

Девица с ужасом смотрела некоторое время, сотрясаясь от дрожи, а затем только кивнула, будучи не в силах говорить. А Невенор продолжила воспитание, говоря чётким, врывающимся в сознание голосом.

– А теперь - молчать и смотреть мне в глаза. И упаси тебя боги отвести взгляд или смежить веки, - лучница свирепо покачала перед самым личиком блестящей сталью.

Нервно сглотнув, Бин мелко закивала, неотрывно глядя в глаза как кролик на удава.

Невенор задрала ей подол сарафана и запустила туда свою бесстыжую руку, внутренне хихикая. Нет, что ни говорите, а методы форсированного допроса и подчинения - отличная штука! От плохого к хорошему, и обратно - качай себе маятник, подчиняя психику… Пока её пальчики сноровисто ласкали и обхаживали самые сладкие и потаённые места, привязанная девица задышала чаще, порозовела. Затем глухо застонала, глядя на свою мучительницу уже едва ли не с обожанием и по-прежнему не отрывая глаз.

Медленно и осторожно подведя хумансийку к самому порогу наслаждения, но не давая той соскользнуть в сладкую бездну, эльфийка вдруг прекратила и убрала руку. С любопытством глядя на содрогающуюся в сладкой муке, закусившую губы девицу, она прошептала ей.

– Ты будешь делать всё правильно? Будешь хорошей девочкой?

– Да… Да! Я сделаю всё - только дай мне это! Ты ведь можешь…

"И почему все красивые такие стервы и дуры? Что Аллена, что эта Бин - даже по моим меркам лапочка, а уж по хумансовским - самочка хоть куда… Э-э, милочка, да ты, похоже, никогда такого не знала? Только с грубиянами общалась? Ну что ж, тем крепче будет моя удавка на твоей нежной шейке… вернее, на другом месте. Ладно, ладно, не умирай так - мне же не жаль дать тебе это…" - и она наконец добавила финальный штрих, другой ладонью закрывая молодой женщине рвущийся из губ крик радости.

А глаз она всё-таки не отвела… Ну и дура - лучше умереть, чем подсесть на такое…

– Теперь ты будешь и дышать, и жить только с моего разрешения, - заботливо ворковала Невенор, умело сводя с лица Бин синяк, а с запястий - следы от врезавшейся в нежную кожу верёвки.

Та мало-помалу приходила в себя, и из глаз медленно уплывала блаженная истома.

– Правду говорят - бойтесь эльфов не меньше, чем Падшего, - наконец прошептала служанка и чуть горько усмехнулась.

– А нас не надо бояться - будь лапочкой, и всё будет хорошо!
– заверила её лучница, полоская в ручье руки. Крепкая ты девонька, однако. Куда крепче, чем я думала…

– Вот и всё - только глазоньки свои блестящие прикрой, спрячь. Ну, пошли, Бин? А то завтрак стынет. Да, кстати - не расскажешь, милочка, как здесь у вас топлёное молоко делают? Такая прелесть выходит…

На лугу за околицей - там, где с незапамятных времён посредине поля торчит одинокий камень, похожий на клык гигантского неведомого зверя, невесть зачем произрастающий из земли, волшебник беседовал с волшебницей. Постепенно проверял её умения, заставлял отвечать на вопросы и выполнять простейшие магические действия, иногда тенькая в её сторону. Они вдвоём облюбовали это место - село рядом, и в то же время никто не мешает.

В конце концов Локси схватился за голову.

– Да руки-ноги повыдергать тому, кто тебя так изуродовал!

Стелла обиделась. На время с неё была снята магическая личина - правда, девица почти не изменилась. Так и осталась рыжей, веснушчатой и худощавой, лишь проявились кое-какие типично гномьи черты.

– Ты мово учителя, мастера Лоина, не трожь!

Однако перед носом гномьей соплюшки показался кулак хуманса.

– Помолчи. Так орудовать с Силами, это надо ещё исхитриться. Всё равно, что тяжёлой кувалдой мух бить. Или правой рукой в левый карман лезть. Если мой учитель такое увидит, старикашку от возмущения удар хватит. А у эльфийского мага и вовсе уши позеленеют да отвалятся, - тут они оба хихикнули.