– У вас хороший глаз, подполковник Турумтай, – отметил Кирпичников. – Это действительно американский нанокостюм. Он заменяет тяжелый бронежилет и уже дважды испытан. Пули его не пробивают, даже не ломают ребра, несмотря на внешнюю непрочность ткани. Но, если нам найдут одежду местных жителей, я согласен отказаться от костюма точно так же, как и мои бойцы. Если мы оденемся, как вы...

На Турумтае была гражданская одежда.

– Я думаю, это упростит нам задачу, – согласился иранский подполковник.

Вельчанинов пожал плечами. В данной операции он получил приказ перейти в полное подчинение полковника Кирпичникова и обязан был выполнять чужие приказы. Этот приказ ему, вероятно, не нравился, хотя Василий Юрьевич не мог не признать разумность подобной меры. Но он хорошо знал, что удобство одежды иногда может сыграть решающую роль в острой ситуации. А привычка всегда создает удобство. Тем не менее возражать не стал, как и его офицеры.

– Я распоряжусь, чтобы вам что-то подыскали, – продолжил Турумтай. – Это не создаст проблемы. Одежда будет к утру. Выбрать, думаю, будет из чего. На базу привезли новобранцев, и только недавно переодели их в форму. Из полутора тысяч комплектов всегда можно подыскать что-то подходящее. Правильно одеться я вам помогу. Нужно будет сделать это так, чтобы одновременно и походить, и не походить на хазарейцев, чтобы не бросать тень на наше племя. Хотя я предпочитаю не оставлять свидетелей из числа противника...

– Я тоже, – согласился Кирпичников. – Если только эти свидетели не нужны нам живыми и здоровыми. Но их следует увозить с собой... что нам, возможно, и придется вскоре попытаться сделать.

– А такое может случиться?

– Такое должно случиться, – сказал Вельчанинов. – Это входит в наши планы.

– Будем стараться, – Турумтай улыбнулся, как оскалился, сверкнув ослепительно белыми зубами, и непонятно было, одобрял он планы российской оперативной группы или не одобрял. – Думаю, мы справимся с задачей. Если местные жители нас поддерживают, ничего невозможного нет.

Тем временем спецназовцы в полном составе покинули автобус и уже успели разгрузить грузовик. Турумтай озадаченно посмотрел на контейнеры, выставленные рядом с задним бортом машины, стоящей с включенным двигателем и ждущей разрешения, чтобы отъехать. Свои сомнения иранец решил высказать сразу:

– Вы хотите тащить это с собой?

– Хотелось бы, – сказал полковник. – Это серьезное оборудование, которое обеспечит нам некоторое преимущество над противником. Насколько я знаю, существовала предварительная договоренность о переброске груза в Афганистан вертолетом. Я понимаю, что планы пришлось корректировать. Сейчас такой возможности нет?

– Отчего же... Есть возможность. Но тогда нам придется делать базу в Торбете-Джам, а не в Торбете-Хайдерие, как планировалось в связи с переносом сроков. Груз тяжелый?

– Около тонны, – ответил оказавшийся рядом Гималай Кузьмич Слепаков. – Основная тяжесть – генератор и запас дизельного топлива к нему.

– Это все очень нужно?

Кирпичников пожал плечами.

– Не так, чтобы без этого не обойтись, но, в принципе, может оказаться необходимым. И даже очень полезным. Да и вам, думаю, стоит на это посмотреть. Наше присутствие здесь, честно говоря, помимо основной задачи, имеет и дополнительную: продемонстрировать вам возможности некоторых образцов спецтехники. Кажется, ваше командование было поставлено в курс дела, и вам лично отводилась роль человека, который должен дать оценку.

– Да, я в курсе... Значит, будем брать с собой спецтехнику и проводить демонстрацию в боевых условиях. Хорошо, и это сделаем, – согласился подполковник Турумтай. – Проходите в здание. Дежурный покажет вам, где разместиться, а я на узел связи заскочу. Мне нужно дать некоторые указания, чтобы изменили нам место базирования.

– А изначально что предполагалось? – спросил Вельчанинов.

– Изначально, до изменения графика, мы предполагали базироваться в Торбете-Джам, но после изменения сроков хотели перенести базу в Торбете-Хайдерие, потому что там все готово к приему. Но на новой базе нет вертолетной площадки.

– Может быть, есть смысл просто подогнать вертолет на новую базу; мы там его загрузим и сразу вылетим. Не понимаю, в чем проблема?

– Проблема в том, что груз должен доставляться вместе с гуманитарной помощью населению Афганистана. Погрузка происходит под контролем сотрудника гуманитарной миссии ООН. Миссия располагается в Торбете-Джам, там же и склады ООН. Контролер миссии груз не осматривает, и у нас уже есть план, как подать ваше оборудование. Но пассажиров в вертолет не пустят, тем более пассажиров с европейской внешностью. А мы с вами должны были следовать своим ходом. Из Торбете-Джам нам до границы можно добраться за несколько часов – осуществили погрузку и отправились. В нужном месте по ту сторону границы нам его выгрузят, и вертолет полетит дальше. Из Торбете-Хайдерие вертолеты в Афганистан не летают, а для грузов ООН воздушный коридор дают американцы. С новой же базы мы должны были бы на машинах добираться до границы, а потом уже идти своим ходом. Но там тропа идет через сложный горный перевал, с таким грузом через него не перебраться. Сезон не тот. В горах снег и, возможно, лавины. Люди без груза пройдут, хотя и это опасно; а с тяжелым грузом вообще не пройти.

– Я должен следить за погрузкой, – сказал Гималай Кузьмич.

– Это невозможно. На вертолетной площадке сидит вредный мексиканец. Он раньше работал таможенником на границе с США. Говорят, его за вредность несколько раз пытались убить. Тогда таможенника перевели в ООН – спрятали, таким образом, от мести наркоторговцев. Но он и здесь выказывает вредный характер.

– А гуманитарные грузы откуда? – спросил Кирпичников. – Тоже мексиканские?

– Нет. Европа.

– Гималай Кузьмич в совершенстве владеет испанским языком. Скажем, он испанец, и сопровождает испанские грузы. Это реально? Документы можно сделать? – предложил Кирпичников. – Неужели в афганских кишлаках не нужны испанские дизельные электростанции? Кстати, у нас электростанция именно такого производства, придраться не к чему.