– Мы отдыхали в Геленжике, городишко так себе, но вина прелесть. Массандра. Попробуем?

– А муж!?- Наконец изрек я первую фразу, за все время знакомства.

Она рассмеялась.

– Нет у меня мужа! Нет! И не было. Глупости все. И эта пьяная скотина уже спит. Пусть,… а мы с тобой выпьем. Бум?

– Можно.

– Не можно, а нужно … обязательно немножко расслабиться. Что такой зажатый. Я не кусаюсь. – Она звонко щелкнула зубами,- Очень редко, но не в этот раз. Не бойся меня.

– Я не боюсь.

– Вот и прекрасно, а после,… а после… что у нас будет?

Я пожал плечами.

– Отвечай!

– Не знаю.

– Ответ не правильный,- она опять лучезарно улыбнулась,- я тебя буду раз-з-з-вра-а-щать, - промолвила она, понизив голос до шепота и выговаривая последнее слово по слогам.

Я опустил голову, скрывая смущение от ее излишней откровенности.

– А как?- Сказала она.- Как Нюсик к этому относится?

Она придвинулась ко мне, и, подняв мне голову, взявшись холодными пальцами за подбородок, слегка укусила за верхнюю губу. От нее пахло вином, потом, и совсем слабо духами. Темная челка у нее сбилась в сторону, смазливое личико приняло шутливое выражение, а в глазах прыгали такие пьяные чертенята, что становилось слегка не по себе. Я весь напрягся как струна, хотел что-то сказать, но передумал.

– Порежь яблочки… и стаканчики бы…- Сказала она отстраняясь.

Я быстро исполнил ее пожелание. Она почти не пила, больше для виду прикладывалась к стакану, оставляя не его краях сиреневые разводы от помады. Мадера была хорошая, настоящая. Девятнадцать градусов очень скоро почувствовалось. В голове моей слегка поплыло

– Ах! Нюсик! Уже пора!- Она не выключая свет, пристально глядя на меня и любуясь производимым эффектом начала неторопливо снимать черные колготки. Испод розового подола черными волнами спустился нежный капрон, обнажая загорелые стройные ножки. Следом пошли светлые трусики в желтый мелкий горошек. Взгляд мой ловил все ее движения. Я сидел совершенно ошалелый от стройной полноты ее бедер, так просто оголившихся до самого предела, где начиналась чистая белизна незагорелой кожи в начале живота, от блестящего островка черной поросли между ее ног.

Она улыбалась, довольная произведенным эффектом.

– Нюсику нравится?- сказала она томно.

Я вздохнул тяжело и ничего не ответил, только преданно по-собачьи взглянул в ее глаза, полностью доверяясь ей… и ее воле. Она поднялась, оперлась на одну ногу и медленно задрала подол повыше к груди. Согнутая в колени нога, описала круг туда и обратно. И опять туда и обратно. Черный треугольник между ног хищно и вожделенно казалось, подмигивал, скрывая в глубине неведомый лаз.

О! Господи! Я испытал непередаваемое чувство. Узкая талия, втянутый живот с вдавленным пупком, темная щеточка волос совершенно мучительная в своем притяжении. Все это заставляло учащенно биться сердце.

– Взрослые девочки любят маленьких мальчиков. – Сказала она, любуясь на мое растеряно-глупое лицо…. У тебя была девочка…по-настоящему?

– Нет.- Сказал я и густо покраснел, как будто сознался в чем-то неприличном и постыдном.

– Недотрога Нюсик! А лет нам сколько?

– Почти шестнадцать.

– Почти шестнадцать… это много… пора становиться мужчиной.

Ее слова не возымели на меня действия. Я сложил руки на колени как старичок, замер, только расширенные зрачки глаз выдавали мое состояние крайнего возбуждения и волнения.

– Кинопередвижка в колхозе «Прощай Родина»,- пошутила она….- а пьяный механик совсем заснул. Ау!

– Не заснул, - сглотнул я непрошенную слюну. – Совсем не заснул,- повторил я, торопливо глотая окончания фразы.

Она приблизилась почти вплотную, не опуская платья. Терпкие островатые запахи женского тела достигли моего носа. Вот она рядом… только протяни руку, коснись пушистых черных волосков. Пусть они утонут в твоих пальцах. Оказывается все так ПРОСТО!!! Все что раньше казалось несбыточным и запретным. Все что скрывалось за семью замками…вот ОНО!!!...!!! Голова кружилась или от мадеры, или от моей развязной незнакомки, или от горячечных запахов, что исходили у нее от нижней половины тела, или от всего вместе взятого!!!

В этот момент моего наивысшего напряжения в купе постучались. Это был как гром среди ясного неба. Я в ступоре обездвижил, а она быстро опустила платье, вытянула губы трубочкой, приложив к ним пальчик, и показала взглядом мне на дверь. Я, глупо моргая, согласно кивнул ей в ответ, и открыл небольшую щель. Но тот, кто стоял с обратной стороны, не удовлетворился этим и довольно бесцеремонно распахнул ее почти на всю ширину. В проеме двери стоял ее пьяный ухажор.