– Да, собственно, контакт я уже наладила. На кухне, пока тут пировали, а ты смотрел на звезды, отсосала ему довольно удачно… как мне показалось. Он сказал, что хотел бы еще засадить мне в анус, но уже не успеет…

Я буркнул:

– Вечер вроде бы только начался.

– Он скоро уйдет: дела, дела… В смысле, жена его контролирует плотно. Но взял номер моего мобильника!

– Поздравляю, – сказал я. – Времени зря не теряешь.

– Милый, жизнь все убыстряется! Надо спешить, иначе тебя саму поспешат.

Она чмокнула меня в щеку, к нам приближается Константин, по выражению его лица я понял, что успел что-то увидеть на кухне, глазки масленые. Увы, работает в мелкой кондитерской фирме, для Лариски интереса не представляет, она прижалась ко мне и промурлыкала:

– Милый, пойдем за стол… Что-то у меня аппетит разыгрался. Не должен был, а разыгрался!

В комнате, поднимая большую пузатую рюмку с водкой, Люша провозгласил бесшабашно:

– Кто не курит и не пьет, тот здоровеньким умрет!

Все тоже закричали весело и лихо, чокались краями бокалов, рюмок, фужеров, все отважные и дерзкие, которым жизнь не дорога и на все наплевать, вот такие мы крутые, за жисть не цепляемся, а смерть презираем.

Уже за полночь, когда собрались домой, Люша вышел проводить до лифта, еще больше растолстевший, красный и распаренный.

– Слава, – спросил он дружески, – ты в самом деле еще не придумал?

– Что? – не понял я.

Он хохотнул:

– Чудак, да мы весь вечер это обсуждали! Куда поедешь отдыхать?

Я прижал пальцем кнопку вызова. За дверьми лифта устало вздохнуло, из глубины начало подниматься, словно из морских глубин, некое большое и неторопливое чудовище.

– Нет, – ответил я. – Не придумал.

– Но все-таки, – спросил он настойчиво, – хоть выбрал направление? С прошлого сезона растет доля тех, кто приловчился отдыхать в европах. Ну там в Испании, на юге Франции… Хотя цены кусаются, конечно. И уровень обслуживания в какой-то Турции ничуть не ниже, уже научились. Но все-таки турки есть турки, как Восток есть Восток, старик Гумилев был прав…

– Киплинг, – сказал я.

– Что?

– Киплинг это сказал, говорю.

– А Гумилев что тогда сказал?

– Не помню, что-то про бунт на корабле… и брабантские манжеты.

Он отмахнулся, улыбнулся Лариске.

– Да какая разница, оба евреи. Словом, турки – это турки, теперь это понимаем. Не Европа, хоть и вот-вот вломятся в Общий рынок.

– Нет, – ответил я, – не тянет.

– В Испанию?

– И в Турцию тоже, – объяснил я. – Как и в Грецию.

– Тогда в Египет? Ты ж даже в Египте не был!.. А там уже все наши побывали. А кто и по два-три раза. Как это, в Египте не побывать? Это даже как-то не совсем правильно.

Он смотрел с такой укоризной, словно хожу по людной улице с расстегнутой ширинкой.

Я не все, шевелился ответ, но я задавил свое «я»: шутливо не скажешь, а всерьез – обидится. Вместо этого с огорченным видом, так надо, развел руками:

– Как-нибудь на досуге подумаю.

За дверьми лифта хрюкнуло, звякнуло, вздохнуло с великим облегчением, мол, доползло как-то, двери раздвинулись. Я впихнул Лариску, шагнул следом, но Люша придержал дверцу, подставив ногу.

– Что значит, – сказал он недовольно, – на досуге? Об этом все время думать надо! Пока не выберешь самое то. Я вот с Нового года начинаю готовиться и выбирать, куда поеду летом на отдых!

Ага, мелькнула непрошеная мысль, а потом полгода рассказываешь, где отдыхал, отдыхал, отдыхал… До Нового года. А с Нового года снова начинаешь…

Пахнуло резким холодом, я не понял, что так проняло, словно огромный вампир неслышно пролетел в тесном лифте над самой головой, слегка пошевелив волосы.

Мы обменялись рукопожатием, но Люша, не довольствуясь, обнял, я чуть не задохнулся в его теле, а он, освободив меня, сказал наставительно:

– Начинай думать! Начинай. Потом скажешь, что надумал. Пока, Лариска!

Я поймал такси, в машине поспорили, к кому ехать, но выиграла Лариска, пришлось назвать таксисту ее адрес. На заднем сиденье всегда почему-то в голову лезут простые мысли, я щупал Лариску за вымя и дергал за нижние губы, она хихикала и кусала меня за ухо, сразу же расстегнув молнию на джинсах и запустив туда ладонь.

Таксист помалкивал, но я ловил в зеркальце его заинтересованный взгляд. Когда подъехали к дому, мне пришлось выйти, горбясь, Лариска ехидно хихикала. Я посмотрел на ее стройную фигуру с четко обозначенными половыми признаками.