И так все люди из семьи Богомола рассказали всем другим Первым Людям то, что, по словам Зайца, передал Прадедушка Богомол, и все Первые Люди преисполнились великим страхом и рыдали и дрались друг с другом. Так что вернувшись домой, с мешком из шкуры антилопы, перекинутым через одно плечо, и палкой-копалкой в руке, Богомол нашел всех исполненными печали. Когда он узнал, что сказал Заяц, и что теперь повторялось всеми Первыми Людьми в мире как правда, он так разозлился, что поднял свою палку-копалку, ударил Зайца и рассек ему губу. Потом он сказал Зайцу, что ни кустарник, ни трава вельда, ни скалы пустыни не будут ему убежищем и что враги его всегда будут искать его и находить. Вот отчего у зайца рассечена губа.

Последняя картинка вибрировала мгновение между вытянутыми руками !Ксаббу, потом он соединил ладони, и она исчезла.

— Это было восхитительно!

Рени сказала бы больше, но Азадор резко поднялся:

— Пора.

У Рени начинали болеть руки.

— Это не имеет смысла.

— Не имеет смысла для тебя, —сказал Азадор беззаботно. — Просто упирайся ладонями.

Рени тихонько выругалась. Ее положение — лицом к стене, руки широко разведены и упираются ладонями в холодный цемент — неприятно напоминало процесс ареста. Азадор лежал на животе между ее ступней, и его руки тоже упирались в стену, параллельно ее рукам, но только чуть выше пола.

— Ладно, — сказала она, — ты убедил меня, что безумен. Что теперь?

— Теперь твой черед, как там тебя зовут, обезьяночеловек, — Азадор вытянул шею и посмотрел через плечо на !Ксаббу, который рассматривал эту картину определенно без всякого энтузиазма. — Найди место как можно ближе к центру, где находился бы центр перекрестья «х», если бы наши руки были по краям. И ударь по нему.

— Это очень твердая стена, — заметил !Ксаббу.

Азадор то ли рассмеялся, то ли раздраженно хрюкнул.

— Ты ее не сломаешь своей ручкой, человек-обезьяна. Просто делай, что я сказал.

!Ксаббу скользнул внутрь так, что его голова прижалась к животу Рени, чуть ниже груди. Ей было неудобно, но друг не стал медлить. Выбрав место, он ударил по нему ладошкой.

Прежде чем затихло эхо шлепка, отразившееся от голых стен камеры, часть стены, обозначенная их вытянутыми руками, исчезла, оставив чистую белую поверхность на всех краях отверстия. Потеряв опору, Рени упала внутрь следующей камеры.

— Ты как это сделал? — потребовала она.

Улыбка Азадора просто бесила своим самодовольством.

— Это ВР, мисс Отепи — все выдуманное. Я просто знаю, как заставить все думать по-другому. Теперь эта часть стены думает, что она больше не стена.

!Ксаббу бочком просочился внутрь и оглядывался в пустой камере, точной копии той, которую они только что оставили.

— Ну и что в этом хорошего для нас? Мы должны теперь будем пройти через все до единой стены, пока не окажемся снаружи?

Довольное выражение лица Азадора не изменилось. Он подошел к двери новой камеры. Один раз потянул за ручку, и она скользнула вбок, открыв путь в коридор.

— Никто не станет тратить время на то, чтобы запирать пустые камеры.

Первым побуждением Рени (чтобы скрыть раздражение от успеха этого человека) было сказать «Это обман!», что, как она сама понимала, звучало бы очень глупо. Она скользнула мимо Азадора и выглянула в коридор. Там ничего не было, лишь цемент цвета зеленой мяты и закрытые двери по обеим сторонам до самого поворота коридора. Монотонность нарушалась лишь плакатами, изображавшими Страшилу — здорового, энергичного, строгого Страшилу, провозглашающего: «Десять тысяч жевунов мертвы — ради чего? Помни про Оз!» и «Ты нужен Изумрудному городу!»

— Там нет никого. Пойдемте, — Рени повернулась к Азадору. — Ты знаешь, как отсюда выбраться?

— Там, где заканчиваются камеры, есть мастерская. В ней могут быть охранники, но все равно их будет меньше, чем впереди, где расположены правительственные кабинеты.

— Тогда так и сделаем, — Рени сделала несколько шагов, потом взглянула на !Ксаббу. — В чем дело?

Он покачал головой.

— Я что-то слышу… что-то чую. Я не уверен.

Тишину нарушил вялый звук ( «бум»),настолько слабый, что почти не был слышен: возможно, кто-то уронил книгу на стол несколькими комнатами дальше. Звук несколько раз повторился, потом все снова успокоилось..

— Ну, что бы это ни было, это очень далеко от нас, — заявила Рени. — Лучше не будем ждать, пока оно доберется сюда.

Не только коридор перед камерами, но и все остальные коридоры были пусты. Звук торопливых шагов, ее и Азадора, поскольку ступни !Ксаббу почти не издавали шума, жутко отражался от длинных стен, пока они бежали, и внушал Рени неприятное чувство.

— Где же все?

— Я же сказал, это место разваливается, — сказал Азадор. — Долгие годы идет война; у Страшилы осталось совсем мало подданных. Отчего, ты думаешь, мы были единственными пленниками? Всех остальных освободили и потом отправили воевать в Лес или на Фабрику.