Морелли бросил взгляд на стоянку перед книжным магазином, полную, за исключением нескольких свободных мест в дальнем ряду, и, не колеблясь, остановился в запретной для стоянки зоне у бордюра.

– Полицейская чрезвычайная ситуация? – спросила я.

– Можешь спорить на свою сладкую задницу, - отозвался Морелли.

Джулия работала кассиром, но покупателей не было, посему она, прислонившись бедром к кассовому аппарату, покрывала ногти лаком. Маленькая морщинка пролегла меж ее бровей при виде нас.

– Похоже, торговля не движется, - сказал ей Морелли.

Джулия кивнула.

– Это все дождь.

– Слышно что-нибудь от Кенни?

Краска выступила на щеках Джулии.

– На самом деле, я в некотором роде видела его прошлой ночью. Он позвонил, как только вы ушли, а затем уехал. Я сказала ему, что ты хочешь с ним поговорить. Передала, что он должен позвонить тебе. Дала твою карточку с номером пейджера и все такое.

– Думаешь, он придет сегодня ночью?

– Нет. – Она энергично затрясла головой.
– Он сказал, что не вернется. Сказал, что ему нужно отсидеться, потому что за ним следят некие люди.

– Полиция?

– Думаю, кто-то еще, но кто, не знаю.

Морелли дал ей еще одну карточку с наказом звонить ему в любое время дня и ночи, если услышит о Кенни.

Она посмотрела неопределенно, впрочем, не думаю, что нам следовало слишком рассчитывать на ее помощь.

Мы вернулись под дождь и впихнулись в машину. Помимо Морелли, единственным полицейским оборудованием в «ферлейне» было двустороннее радио. Оно было настроено на временную полицейскую волну, и диспетчер переключал волну между радиопомехами. У меня было подобное радио в моем джипе, и я старалась изо всех сил выучить полицейские коды. Как и все копы, которых я знала, Морелли слушал бессознательно, сверхъестественным образом понимая искаженную до неузнаваемости информацию.

Он повернул от кампуса, и я задала извечный вопрос.

– Сейчас что?

– У тебя водятся инстинкты. Вот сама и скажи.

– Что-то мои инстинкты сегодня не хотят иметь со мной дела.

– Ладно, давай подведем итоги, что у нас есть. Что мы знаем о Кенни?

После прошлой ночи, мы узнали, что он обладает скорым семяизвержением, но вероятно это не то, что хотел услышать Морелли.

– Местный парень, окончил школу, завербовался в армию, уволился четыре месяца назад. Безработный, но явно не испытывает недостатка в деньгах. По неизвестной причине решил выстрелить своему другу Муги Бьюсу в колено. Задержан на месте копом, который был не на дежурстве. Судимостей не было, поэтому отпущен под залог. Нарушил залоговое соглашение и спер машину.

– Неправильно. Он одолжил машину. Просто еще не соизволил вернуть.

– Думаешь, это существенно?

Морелли встал на светофоре.

– Может, что-то произошло, и он поменял планы.

– Типа добить старину Муги.

– Джулия сказала, что Кенни боится каких-то преследователей.

– Папашу Лео?

– Ты же не говоришь это всерьез? – уточнил Морелли.

– Я чрезвычайно серьезна. Что-то я много не выиграла, и не заметила, чтобы ты сильно делился со мной своими соображениями. Например, кто, думаешь, охотится за Кенни?

– Когда Кенни и Муги допрашивали насчет стрельбы, они в голос отвечали, что это личное дело и нечего тут обсуждать. Может быть, они ввязались в плохие дела.

– И?

– И вот. Это то, что я думаю.

Я таращилась на него с минуту, стараясь решить, утаил ли он что-нибудь от меня. Вероятно, это было так, но доказательств не было.

– Ладно, - сказала я, наконец, вздыхая. – У меня есть список его друзей. Я собираюсь пробежаться по ним.

– Где ты добыла список?

– Привилегированная информация.

Морелли выглядел обиженным.

– Ты взломала его квартиру и стянула его маленькую черную книжечку.

– Я не стянула. А скопировала.

– Ничего не хочу об этом слышать. – Он глянул на мою сумку. – Ты ведь не таскаешь недозволенное, не так ли?

– Кто, я?

– Дерьмо, - выдал Морелли. – Я, должно быть, сошел с ума, объединившись с тобой.

– Это была твоя идея!

– Хочешь помочь мне со списком?

– Нет.

Больно это напоминает вручение лотерейного билета, на который выпал «джек-пот», соседу.

Морелли припарковался позади моего джипа.

– Кое-что мне нужно тебе сказать, прежде, чем ты уйдешь.

– Да?

– Я ненавижу башмаки, которые ты носишь.

– Что-нибудь еще?

– Извини за колесо прошлой ночью.

Ну, да, конечно.

* * * * *

 К пяти часам я продрогла и промокла, но прошлась по всему списку. Я сделала комбинацию из телефонных звонков и бесед с глазу на глаз, но ничего не выудила. Большинство народу было из Бурга и знало Кенни всю жизнь. Никто с ним не имел контактов после ареста, и меня не было причин полагать, что они врут. Никто не был осведомлен о деловых или личных отношениях между Кенни и Муги. Несколько человек высказали мнение о Кенни, как об изменчивой и ненадежной в делах личности. Эти комментарии были любопытными, но слишком общими, чтобы чему-то помочь. Несколько разговоров изобиловало длинными многозначительности паузами, что заставило меня чувствовать себя неудобно, и теряться в догадках, что осталось недосказанным.