– Нет, конечно.

Любой коп лучше всех осведомлен, что его голос могут записать.

– У тебя было хоть какое-то подозрение, что за тобой следят?

Я потрясла головой.

– Нет.

– Сегодня ты вычислила «хвост»?

– Нет.

– Напротив Дома Шумана есть магазинчик аудио и видеозаписей. Там водятся видеоигры. Постоянно толкутся подростки. Наверно, звонок ориентировочно был оттуда. Я пошлю кого-нибудь навести справки.

– Думаю, что тот грохот и возню, что мы слышали вчера, произвела не собака соседей.

– Кто бы это ни был, должно быть, он загрохотал мусорным баком, пытаясь лучше рассмотреть.

– Кажется, ты не сильно этим огорчен.

Над раковиной на сушилке лежала посуда. Обеденная тарелка, миска для каши, пара стаканов. Морелли схватил тарелку и шарахнул ее о противоположную стену, тарелка разнеслась на миллион осколков.

– Ладно, - пошла я на попятную. – Значит, я ошиблась.

– Хочешь остаться на обед?

– Не думаю, что это хорошая идея.

Морелли издал кудахтающие звуки.

– Очень по-взрослому, - укорила я. – Как привлекательно.

Морелли ухыльнулся.

Уже взявшись за ручку двери, я помедлила.

– Полагаю, ты не хочешь рассказать мне подробнее о разговоре с Дикки.

– Подробнее не расскажу, - подтвердил Морелли.

Да, как всегда.

– И не провожай меня домой, - предупредила я. – Мне телохранитель не требуется.

– Кто сказал, что я собираюсь провожать тебя до дому?

– У тебя в руках ключи от машины, а я читаю язык тела. Ты выглядишь, как моя матушка.

Ухмылка стала шире.

– Ты уверена, что не хочешь эскорт?

– Да, я уверена.

Единственная вещь, которая хуже потери головы от страха, это дать знать об этом Морелли.

Морелли открыл дверь и воззрился на «мазду».

– Похоже, ты позаимствовала одну из подменных лошадок Баки.

– Баки помнит меня со школы. Сказал, что ты дал мне полную рекомендацию на стене мужского туалета у Марио.

– Это все было во времена безрассудной молодости, - парировал Морелли. – Нынче я олицетворение благоразумия.

* * * *

Было еще рано, и я не испытывала желания отправиться домой и стряпать обед на одного. В ином случае можно было удовольствоваться «Клушкой в Лукошке» или разжиться «на халяву» кормежкой у родителей. Боюсь, в «Клушке» меня могли запомнить и опознать, поэтому я предпочла навестить семью.

Матушка выглядела взволнованной, когда подошла к двери.

– Чья это машина? – спросила она.

– Взяла временную подмену в гараже. Моя машина снова сломалась.

– Ха! – прозвучала реплика папаши из столовой.

– Мы только что сели, - сообщила матушка. – У нас запеченная баранья нога с картофельным пюре и аспарагусом.

– Это Стефани? – проорала из-за стола бабуля Мазур. – Ты принесла с собой пистолет? Хочу его кой-кому показать.

– У меня есть пистолет, но ты его не увидишь, - предупредила я.

Рядом с бабулей Мазур сидел мужчина.

– Знакомься, это Фред, - представила Бабуля. – Он мой парень.

Фред кивнул мне.

– Приветик.

На вид Фреду было лет триста. Гравитация стянула кожу с его макушки вниз под подбородок, и Фред заправлял ее за воротник рубашки.

Я села напротив бабули Мазур и заметила искусственную челюсть, разместившуюся рядом с вилкой для салата Фреда.

– Это мои зубы, - пояснил Фред, - достались бесплатно через Министерство по делам ветеранов, но они не подходят. Не могу ими жевать.

– Пришлось пропустить его порцию бараньей ноги через мясорубку, - добавила Бабуля. – Это вон та кучка сероватого дерьма на его тарелке.

– Итак, - обратился папаша к Фреду. – Вы, видимо, хорошо устроены.

– Да в порядке. Получаю армейскую пенсию.

Он вынул пальцем правый глаз.

– Стеклянный, - пояснил он. – Вторая мировая.

– Воевали за морем? – спросил папаша.

– Не-а. Потерял глаз в Кэмп Килмере. Проверял свой штык, и в следующее мгновение – бац! – уже выткнул им глаз.

– То, что у него только один глаз, ничему не мешает, - похвасталась Бабуля. – Я видела, как он одновременно управляется с десятью карточками бинго и никогда не пропускает ни одного объявления. А еще он художник. Вяжет коврики. Посмотрела бы ты, какие красивые коврики он делает. На одном из них изобразил тигра.