– Я люблю тебя. – Прошептал он ей на ушко.

– Я люблю тебя. – Со всхлипом одними губами, но так, чтобы он смог услышать.

Рассвет озарял небо, а они лежали, не смыкая глаз, наслаждаясь близостью друг друга.

Глава 23. Неожиданный поворот

Первые лучи солнца уже давно согревали остывшую за ночь землю. Город вовсю зажил жизнью нового дня. Куда-то спешили прохожие, в пробках сигналили машины, детвора носилась по дворам. Установившаяся с утра хорошая погода так и обязывала к тому, чтобы покинуть стены квартиры и выбежать на улицу, подставляя лицо легкому ветерку.

Однако двое изможденных на ночь людей не знали об этом. Закрыв глаза с рассветом, Лена и Виктор пребывали еще с сетях приятных снов, на отдавая счета времени. Как много произошло за эти последние часы. Они, наконец-таки, смогли признаться друг другу и самим себе в том, что теперь и отныне стали одним целым, чем-то неделимым. Их сердца застучали в унисон, а тела сказали все, о чем до этого молодые люди молчали, тщательно скрывая. Слова о любви заставили их поверить в светлое и нерушимое будущее, навсегда связывая одной крепкой, невидимой нитью.

Виктор впервые за прошедшие долгие годы видел красочные сны. Так хорошо и спокойно не было ему давно. Наверное, последний раз мужчина ощущал себя летающим, воспаряющим в небеса, только в детстве, когда, набегавшись за весь день, валился с ног от приятной усталости. Ощущая во сне тепло от тела любимой и теперь уже его девушки, не хотелось прерывать установившуюся идиллию, нарушая вынужденным пробуждением.

В своем сне Лена была с Виктором. Чувствовала его прикосновения рук, горячие губы на своей бархатистой коже, жар его тела. Они стояли, взявшись за руки, высоко-высоко над землей, на вершине утеса, устремляя взгляды в голубеющую даль. Внизу плескались волны, с силой врезаясь в холодные камни. И было им так хорошо и спокойно. Они одни в целом мире, счастливые и неразлучные. Молчат и вдыхают аромат соленой воды, перемешанный с запахом хвои, доносившимся из недалекого густого леса. Тишина. Ни души вокруг. И лишь тихое пение птиц нарушает этот момент.

Виктор открыл глаза первым. Он повернулся и с улыбкой стал рассматривать теплый маленький комочек, свернувший возле него. «Моя…» - пронеслось в голове в мужчины. Счастье разливалось по его телу медовой негой. Хотелось петь и кричать так, чтобы слышал весь мир. Столько долгих и мучительных лет он был одинок. Его сердце начало каменеть, и он уже разочаровался было в любви, пока она не ворвалась в его жизнь. Такая молодая, такая юная, такая дерзкая и такая невинная. Она разукрасила его мир, добавила новых ярких оттенков. Она стала для него всем. Это был самый дорогой и самый щедрый подарок судьбы. Теперь он знал, что во вселенной есть та, ради которой можно свернуть горы, пройти босиком по раскаленным углям, переплыть океан. Все, о чем пелось в песнях, и над чем он искренне смеялся, теперь стало для него много значить. Он хотел осыпать ее цветами, целовать землю там, где ступала ее нога, подарить ей мир, качать на облаках, как в колыбели, жить для нее, жить ради нее. Жить! Виктор понимал, что такое больше не повториться, что Лена именно та – одна единственная, которая предназначена ему. Так хотели звезды, и так решили небеса. Он сможет сделать ее самой счастливой, и никто, никогда не изменит этого. Потому что, это жарче, чем пламя, холоднее, чем лед, выше, чем звезды, глубже, чем истина, больше, чем любовь.

При воспоминании о прошедшей ночи возбуждение накатило новой волной. Виктор, не желая будить Лену, бережно, едва касаясь нежной кожи, провел пальцами по ее спине. Его руки вначале медленно рисовали круги на ее лопатках, а затем проводили тонкую линию вдоль позвоночника, щекоча шею. Тихо-тихо, стараясь не нарушить момент, мужчина потянул вниз одеяло, открывая своему взору округлые бедра и стройные длинные ноги. Когда она полностью обнаженная предстала перед ним, он задохнулся, пламя опять разгоралась внутри с новой силой. Его дыхание сбилось на «нет», в руках пропала былая уверенность, язык заплетался, а глаза меняли цвет. «Неужели я никогда не смогу насытиться ею?» - Вопрос прозвучал, как утверждение. Он снова ее желал. Желал страстно, но не так как ночью. Тогда он был просто одержим одной мыслью о близости. Сейчас же хотелось ласки, тепла и нежности. Он видел, что девушка устала, знал, что утомил и ее и себя. Проклинал все, на чем свет стоит, за свою несдержанность, но ничего не мог поделать с собой. Виктору захотелось показать ей что-то новое. Он знал, что со вчерашнего дня стал не просто ее мужчиной, отныне он – ее учитель, наставник, проводник в новом мире. В мире, где царствуют ощущения, желания и удовольствие, где словами служат прикосновения и стоны, где от счастья хочется умереть, где тела бьются в экстазе, опаленные жаром и пропитанные любовным потом.

Не прекращая откровенных прикосновений, Виктор переместил свою ладонь на бедро девушки и легко сжал ее ягодицу. Спазм свел его чресла. Касаясь ее ног, Виктор вспоминал, как она извивалась под ним, как выкрикивала его имя. Господи, он не знал, что от собственного имени, слетающего с ее губ, можно ощутить оргазм. Мужчина умышленно заводил себя. Не желая больше ждать ни минуты, он вскочил с постели, опустился на колени и стал покрывать ее ноги легкими поцелуями. Прикосновения его губ, оставляли ожоги, руки скользили вверх-вниз, как языки пламени. По телу девушки пробежала дрожь, как будто сотни игл вонзились в него, доводя до безумия. Лена приоткрыла глаза и застонала. Для Виктора это стало приглашением. Она также как и он в мгновение ока с головой окунулась в волну желания. Страсть поднималась по юному телу от кончиков пальцев все выше и выше. Мужчина провел языком вверх по изгибу ее ноги. Лена выгнулась и перевернулась на живот. Это то, чего он хотел. Теперь она вся в его власти. Вначале легонько, почти невесомо, а затем страстно, стал покрывать поцелуями ее ягодицы. Это были новые, доселе невиданные ощущения для нее. Конечно, ночью их ласки были более откровенными, но тогда это была животная страсть, теперь же он не спешил. Руки не бегали хаотично по ее коже, губы не впивались страстно, показывая, как он ее желает. Все было совсем по-другому, но так, что слов описать это не было. Не желая нарушать установившуюся гармонию: ведущий-ведомый, Лена лишь вкушала то, что дарил ей Виктор. Тихие стоны слетали с ее чуть приоткрытых губ, а глаза закатывались от удовольствия. И все равно было в этом что-то дикое, что-то такое, отчего хотелось кричать и извиваться. Девушку трясло от удовольствия, пальцы комкали простыню, а на лбу выступила испарина. Теперь она знала, что такое заниматься любовью, знала, что ни одно земное ощущение не сравниться с этим. Знала и была безумно благодарна сама себе за то, что хранила себя для него, что не сделала раньше ошибку, желая испробовать близость с тем, кто был бы ей безразличен, с кем никогда бы не воспарила в небеса. Для него единственного, для него, самого любимого мужчины, она преподнесла этот подарок. Никогда секс не сможет заменить занятие любовью, какой бы он ни был: горячий, быстрый, необузданный. Только смесь из любви и желания способна создать и выстроить близкие отношения так, чтобы желать этого с каждым разом все больше и больше. А кто он, этот человек, подскажет сердце. И не простым сбившимся стуком, вводя в обман, а сильными ударами, которые отдаются барабанной дробью во всем теле, и крыльями, вырастающими за спиной только от одного его взгляда. Сейчас Лена с гордостью могла утверждать, что независимо ни от чего, спустя многие лета, она уверенно может произнести вслух: «Я знаю силу любви. Я испытала ее на себе».

Блаженные мысли постепенно покидали ее голову, уступая место чувствам. Руки Виктора уже вовсю гладили ее спину, а язык уверенно бежал вверх по позвоночнику. Слегка соленый вкус ее кожи будоражил его, и мужчина томно прикрывал глаза, смакуя каждое прикосновение. Он играл с ней. Губы, руки, язык. Язык, руки, губы. Все смешалось, превращаясь в огненную лаву. Виктор не хотел прекращать. Он, то проводил руками по ее ногам, то касался губами ягодиц, то танцевал языком на ее шее. Руки девушки сжимались в кулаки, ногти впивались в нежную кожу ладоней, костяшки стали прозрачно-белыми. Эти ласки сводили ее с ума. Хотелось, чтобы мука и истома, разливающаяся по телу, не прекращались, и в тот же момент было желание закричать на него, упрекнуть в том, что он умышленно ее убивает. Заставляет гореть в пламени, как ведьму на костре, а сам лишь наблюдает со стороны, довольно усмехаясь. Крик сорвался с губ девушки, когда палец Виктора, касаясь самого сокровенного места, начал медленно проникать внутрь. Нарочно не торопясь, мужчина покинул ее лоно, провел ладонью по нежной поверхности, как будто случайно касаясь маленького бугорка, и снова погрузился в нее. Танец его рук и пальцев доводил девушку до сумасшествия. Она тяжело задышала и уткнулась лицом в подушку, стараясь заглушить стоны. Еле уловимый шепот и горячее дыхание, обжигающее лицо, запретили это делать.

– Я хочу слышать тебя. – Хрип в самое ухо. И вот уже подушка отброшена куда-то далеко, в другой угол комнаты.

Он снова начал сползать вниз, а Лена, как магнитом притягиваемая к нему, приподнялась и изогнулась, упираясь ладонями в кровать. Секунда, и его руки на ее груди. Вначале аккуратно указательными пальцами очерчивают ее форму, а затем ласково поглаживают упругие холмики, периодически сжимая их. Она знает, что скоро достигнет апогея. Внутри все завязалось в тугой узел, низ живота тянет, а в венах пульсирует кровь, закипая и ускоряясь. Большим и указательным пальцами мужчина сжал ее набухшие от возбуждения соски, отпустил, снова сжал и снова отпустил. Лена зарычала, давая понять, чтобы он не смел останавливаться. Виктор довольно улыбнулся, сдерживаясь сам из последних сил, и властно надавливая, снова коснулся маленьких горошин. Теперь уже указательные пальцы вступили в игру, позволяя тем самым захватывать грудь девушки в сильные мужские ладони. Лена резко дернулась. Она подходила к пику, Виктор это видел, но пока не спешил.