— Я спросила — сколько? — повторила Эмили.

— Я отвечу вам, — проговорил Генри Далтон. — Сто тысяч франков.

— Сто тысяч! Да вы с ума сошли!

— Напротив, мадам, я в здравом уме и полон решимости получить деньги.

— Где мне взять такую сумму?

— Я знаю, что она у вас уже есть, — ответил Генри Далтон. — Дело в том, мадам Блюэ, что новый владелец «Дома 5 по Рю де Руа» — мой друг.

Внезапно Эмили опустилась на стул.

— Но почему вы считаете, что я отдам вам эти деньги?

— Чтобы заставить меня держать язык за зубами, — объяснил Генри Далтон. — Я не знаю, что у вас на уме, мадам, я еще не раскрыл до конца тайну мадам Секрет, но что бы там ни было, для вас это важно, очень важно. И для вас имеет огромное значение, чтобы я не рассказывал о том, что мне известно.

Эмили сникла. Ее величественный вид, которому завидовали многие женщины в Монте-Карло, исчез, и теперь она выглядела старой и уставшей. Но ее глаза горели недобрым огнем, ее переполняла ненависть.

— Слишком много, — сказала она, — это невозможно.

Генри Далтон пожал плечами.

— Тогда я все расскажу, — заявил он. — Ко мне уже подходили несколько человек, которые хотели бы выяснить, кто вы, а главное, кто такая мадемуазель Фантом.

— Вы не сможете рассказать им об этом, — проговорила Эмили. — Вы не знаете, кто она.

— Разве это важно? — спросил Генри Далтон. — Для красивой девушки, которую сопровождает знаменитая мадам Блюэ, достаточно одного имени. У вас работали Лулу, Фифи, Нинон, Дезирэ. У них были только имена! Разве это имело какое-то значение? Кого это волновало?

Эмили вскочила.

— Как вы смеете говорить о моей племяннице в том же тоне, что и о тех низких созданиях?

— Значит, она на самом деле ваша племянница, — заключил Генри Далтон. — Я удивлен. Я не знал, что у вас есть племянница.

— Заткнись, грязная крыса, ты, мерзкий паразит!

Эмили трясло от переполнявшего ее чувства, ее лицо побелело от гнева. Но Генри Далтон только улыбался.

— Ваши слова, мадам, не производят на меня впечатления, — заметил он. — Меня волнуют деньги, только деньги.

— Да, мои деньги, ради которых я работала столько лет, которые я копила, а теперь ты пытаешься вытянуть их из меня, разорить меня в минуту моего триумфа!

— Я оставлю вам немного, — вкрадчиво проговорил Генри Далтон.

— Как мило с вашей стороны, — язвительно заметила Эмили.

По блеску его глаз она поняла, что если она заплатит ему сейчас, то он придет еще раз, а потом еще. Он обдерет ее до нитки, полностью разорит ее, и даже тогда у нее не будет полной уверенности в том, что он сдержит свое обещание и не проболтается. Ему нельзя доверять, он ненадежен, как зыбучий песок, он опасен, как гремучая змея.

Она сжала руками виски в отчаянной попытке найти выход из положения.

Из задумчивости ее вывел голос Генри Далтона:

— Мне не хотелось бы торопить вас, мадам, но у меня на половину четвертого назначена встреча. Это не имеет никакого отношения ни к вам, ни к вашей очаровательной племяннице, но джентльмен, с которым я встречаюсь, будет, без сомнения, крайне заинтересован в любых сведениях, которые я смогу ему предоставить касательно двух самых знаменитых женщин Монте-Карло.

— Я дам вам деньги, — хрипло проговорила Эмили.

— Я так и думал, — улыбнулся Генри Далтон.

— Подождите здесь, — сказала Эмили. — Деньги заперты у меня в спальне.

Она вышла из комнаты, захлопнув за собой дверь. Какое-то время она стояла не шелохнувшись, чувствуя, что ей трудно дышать. Ее сердце бешено колотилось. Потом она осторожно подошла к гардеробу, открыла его и достала ларец для драгоценностей, который Жанна ни разу не выпускала из рук за все их долгое путешествие.

Эмили села на кровать, сняла с шеи цепочку с ключиком и отперла ларец. В нем было все ее достояние: документы на дом в Париже, банковский отчет, заканчивающийся описью всего, что находилось в ларце, и огромная пачка банкнот различного достоинства.

Покидая Париж, она забрала с собой все свое богатство, чтобы уничтожить все следы мадам Блюэ. Она собиралась открыть счет на новое имя. Когда она взглянула на лежавшие в ларце деньги, те самые деньги, которые, как она считала, были заработаны таким тяжким трудом, которые высосали из нее всю кровь, она почувствовала, как горлу подступают рыдания.