– Да, до учебного года. Тебе нужно восстановить силы. До встречи.

Он неожиданно развернулся и ушел, я смотрела ему вслед, пока он не скрылся за углом. Наш разговор получился очень сухим, за исключением проблеска эмоций в самом начале. Он был не так страшен, как я думала.

Я вернулась к девочкам, но я словно была не с ними. Краем уха слушая их разговор, я была внутренне сосредоточенна на мыслях о новом учебном году. Теперь предметы будут собой представлять, наверное, нечто другое, уже более реальное и осязаемое, чем просто теорию. Я не была уверенна, что готова к этому.

– Итак, Лена, как дела?

Это было первым, что я услышала от нашего нового школьного психолога, Арины.

– Никак, - отвечаю я.

– Почему?

– Потому что их нет, - раздраженно ответила я, - сейчас каникулы, я только отдыхаю, никаких дел.

– Тебя раздражает бездействие?

– Нет, ваши вопросы.

– А тебя раздражают твои подруги?

– Нет, - ответила я, понимая, что лукавлю.

Женщина посмотрела на меня, прищурившись, можно было не сомневаться, она заметила мою ложь. У нее что, внутри встроенный детектор лжи?

– Знаешь что Лена, я считаю, что ты должна больше общаться с окружающими, у тебя начинается социопатия. Можешь идти, зайдешь завтра, и расскажешь, что нового у твоих друзей.

Я покинула ее кабинет. Кто знал, что помимо бесед у меня еще будут и домашние задания? Это невыносимо. Мне хотелось напросто наплевать на все эти беседы с психологом, но это было невозможно. В моей ситуации это дело не добровольное, а принудительное. Когда ты не приходишь, тебя приводят. Или еще хуже, заранее ставят диагноз. Покинув корпус, я медленно шла вперед. Достигнув ангаров, я в нерешительности застыла и, подойдя к одному из них, заглянула в приоткрытую дверь. Виктор стоял спиной ко мне напротив манекена и отрабатывал удары. На его широкой мускулистой спине блестел пот. Он полностью был поглощен своей работой. Я проскользнула внутрь и плавно пошла к нему. Я не ставила для себя цели идти бесшумно, я просто шла к нему. Однако когда я сказала "Привет", он резко обернулся с напряжением на лице.

– Я впервые застала тебя врасплох, - сама удивилась такому исходу я.

– Да, я слишком расслабился, - согласился мужчина. Напряженные черты его лица разгладились.
– Что ты здесь делаешь?

– Может, я решила потренироваться, - заметила я - Ты чем-то недоволен?

– Нет, нет.

Он заметил мой взгляд, медленно и с наслаждением блуждающий по его телу и неожиданно подхватил с лавки футболку и натянул ее.

– Я была у психолога, - призналась я, делая еще один шаг к нему.

– И как?

– Отвратительно. Она думает, что у меня начинается социопатия.

– А ты как считаешь?
– он сделал шаг назад, и я внимательно посмотрела на него.

– Я считаю, что не следует лезть в мою жизнь.

– Но она хочет тебе помочь, ведь так?

– Мне не нужна ее помощь, - недовольно заметила я.
– Я что, похожа на человека, которому нужна помощь?

Я ждала, что он засмеется и скажет "нет, конечно". Я ждала, что он обратит это все в шутку, а он, с совершенно серьезным видом сказал...

– Да.

– Что ты хочешь этим сказать?

Машинально я уперла руки в бока и вздернула голову вверх, возмущенно смотря на своего наставника.

– Ты не видела себя на поле, ты была сама не своя. Тебе стоит как-то разгрузиться.

Я опустила руки и, вздохнув, все-таки сократила небольшое расстояние между нами и, схватив его за отворот футболки, не дала отодвинуться вновь.

– Ты прав, я не видела себя, но я знаю, что я чувствовала, и этого, поверь, достаточно. У меня есть идеи лучше, как мне разгрузиться.

Я привстала на цыпочки и легонько коснулась его губами, ожидая, что он подхватит мой поцелуй, но Виктор вместо этого отстранился и мягко убрал мои руки со своей футболки.

Мы молча стояли напротив друг друга, и я недоуменно вглядывалась в его лицо. Я совершенно не понимала, что происходило. Это было как плохо поставленный фарс.

– Что такое?
– тихо спросила я, вглядываясь в напряженное лицо мужчины. В моей голове уже крутились ответы, но я не собиралась верить этим бредовым предположениям моей больной головы.

– Не надо, Лена. Нам надо поговорить, но может не сейчас?

Он пытался ускользнуть от чего-то очень неприятного, точно так же выглядела Леся, когда у нее были плохие новости.

– Нет, ты скажешь все сейчас.

Он засунул руки в карманы своих тренировочных штанов и, развернувшись, сделал несколько рассеянных шагов вперед, потом, резко развернувшись, он начал.

– Лена, это не была правда. Ты была не способна оттуда выбраться. В тебе было столько пессимизма, он просто задавил твою волю к победе, твои борцовские качества Я не знал, как их вытащить, а потом... ты сама подсказала мне. Я дал тебе тот стимул, который мог помочь вернуться оттуда живой.