Он привел меня в медпункт, где уже был Илья, при виде нас он помог Игнату уложить меня на кровать, и медсестра тут же сделала мне укол.

Я свернулась калачиком, чувствуя, как в теле появилась усталость.

– Теперь я понимаю, почему ее направили к психологу, - заметил Игнат, обращаясь видимо к мужчине.

– Ну что тут такое?
– новый уже женский голос... кажется Инга.

– Полюбуйся, нельзя же так сразу девочке на голову рушить, - слегка недовольно заметил эксперт по соблазнению.

– А что ты предлагаешь? У нас тут не институт благородных девиц. Если она излишне эмоциональна, это ее проблема.

– Я думал, это вообще не собирались афишировать, - внезапно на равных вмешался голос Игната.

– Что тут такое?
– голос Арины.
– Лена? Что случилось?

– Она узнала о смерти своего наставника, - коротко посвяти в курс дела Илья.

– Это плохо, - вздохнула женщина, - если у нее такая реакция.

– И чего же в этом ты видишь такого плохого? Отойдет, - заметила Инга.

– Не совсем, реакция на ту девочку ее подругу была такая же... нестабильная. Она слишком близко еще все принимает к сердцу, и я бы сказала, что учитывая обстановку, это может толкнуть ее к сумасшествию. Хотя все равно это, по меньшей мере, странно. Все же учитель - не друг.

– Она была в него сильно влюблена, - поделился своим знание Илья.

– Что?
– одновременно удивленный голос Игната и Инги Петровны.

– Поэтому я бы не стал так внезапно сообщать ей о его смерти, Инга.

– Ну и что с ней делать?

Повисла тишина, мне казалось, что я уснула, но сквозь туман снова пробились голоса.

– Я знаю действенный метод, если все будут согласны.
– Арина.
– Это поможет ей абстрагироваться и залечиться. Тогда и нестабильность ее психики снова выровняется. Главное залечить то, что уже нанесено.

На пару мгновений я отключилась, но потом вновь услышала уже конец разговора.

– Хорошо, я подготовлю все нужные документы, проследите за ней,... чтобы она чего не выкинула, - согласилась Инга.

– Я пошел отсюда, - усталый голос Игната.

– Подожди, зайдешь в мой кабинет, нам нужно будет поговорить.

– Она под снотворным, ее пока можно спокойно оставить до завтра, - заключила Арина, и голоса исчезли, после чего я просто летала в темноте и тишине.

Когда я проснулась, рядом со мной была Арина. Я почти сразу вспомнила все и осознала, почему нахожусь в больнице.

– Лена, как ты себя чувствуешь?
– тут же спросила меня женщина. Уж не знаю, о каком состоянии она спрашивала, эмоциональном или физическом, но любое из них меня не устраивало.

– Плохо.

– Лена, я хочу, чтобы мы сейчас сходили к Инге Петровне.

– Я не хочу, - возразила я, поднимаясь с кровати, - я лучше пойду к себе.

– Нет Лена, - мягко, но в тоже время, не терпя возражений, сказала женщина, - мы пойдем к Инге Петровне.

Поскольку она не отставала от меня ни на шаг, мне ничего не оставалось, как все же двинуться в указанном направлении.

Когда мы подошли, кабинет был открыт, но женщины там не было. Она даже не закрывает кабинет? Или просто недалеко ушла?

– Подожди внутри, я найду ее, - велела мне Арина, тут же уходя.

Я прошла внутрь, приблизилась к столу и уже собиралась сесть, когда заметила на столе папку с надписью Шестакова Елена. Папку с моим делом.

Оглянувшись на плотно прикрытую дверь, я решилась и быстро обогнула стол, открывая папку. Внутри я увидела свою фотографию, сделанную еще в детском доме. Рядом располагались стандартные данные вроде веса и цвета глаз. Графа родители была пуста.

– Нет. Не может быть.

Я начала перебирать все бумаги, которые были в папке и вглядываться в их смысл. Наконец на одном из документов я увидела искомую фразу.

"Я Маргарита Стор, отдаю свою дочь на попечительство..."