Скай судорожно выдохнул, словно сдерживая себя изо всех сил того, чтобы чего-нибудь не ляпнуть. Затем развернулся и пошел к выходу.

– Егор, - поспешила я окликнуть парня, прежде чем он уйдет.

– Да?

– Не приходи больше сюда. Тебе нечего здесь делать.
– Я сухо произнесла эти две фразы и отвернулась к стене. Дверь за парнем тихонько закрылась, а затем я услышала глухой удар. Кажется, завтра при обходе медсестры обнаружат приличную вмятину в стене.

Я прикрыла глаза и постаралась хотя бы немного расслабиться. Сна не была ни в одном глазу, но для себя я решила, что если кто-нибудь заглянет ко мне в палату - я притворюсь спящей. Хватит с меня на сегодня посетителей.

Уснула я только под утро, когда в небольшое окошко, которое забыли зашторить, стали пробиваться первые лучи солнца. Спала беспокойно, то и дело просыпаясь и нервно оглядывая комнату. Уже в обед я открыла глаза окончательно и тут же встретилась взглядом с мамой.

– Мама!
– я как в детстве потянулась к ней, чтобы уже через мгновение тихонько всхлипывать ей в плечо.

– Солнышко мое, как же так?
– с дрожью в голосе произнесла мама, поглаживая меня по голове.
– Господи, Анюта, не плачь, все будет хорошо. Мы справимся с этим, веришь? Сделаем все для того, чтобы ты начала ходить...

– А танцевать?
– я доверчиво посмотрела в такие родные глаза и с замиранием сердца стала ждать ответа.

– И танцевать, - после минутного замешательства кивнула мама, крепко прижимая меня к себе.
– Я люблю тебя, моя дорогая.

– Я тоже тебя люблю, мам...

– О, я смотрю здесь уже реки слез?
– задорный голос отца вызвал у меня улыбку на лице.
– Хватит рыдать, я принес завтрак. Дочь, твои любимые пирожные не будут тебя долго ждать. Они хотят попасть в желудок... в мой желудок.
– Папа поставил передо мной огромный поднос с различными пирожными и большим пакетом апельсинового сока. Настроение немного улучшилось, и я улыбнулась сквозь слезы.

– Пап, ты просто чудо, - я запихнула в рот ароматный эклер и с наслаждением его прожевала.
– Теперь я понимаю, почему наша мама в тебе души не чает.

– И почему же?
– заинтересовалась мама.

– Он приносит волшебные завтраки в постель!
– твердо произнесла я, поглощая очередное пирожное.

– Как ты себя чувствуешь?
– осторожно поинтересовался отец.

– Все хорошо, пап. Правда.

– Что у вас вчера с Егором произошло?
– мама откусила кусочек эклера, с интересом на меня поглядывая.
– Он выбежал из твоей палаты в самых растрепанных чувствах...

– Да, я слышала, - равнодушно пожала я плечами.
– Просто я посчитала, что его присутствие здесь не желательно.

– Ань, зачем ты так? Он переживает за тебя...

– И что? Кто он мне - парень, друг, приятель?
– грубо перебила я маму.
– Он не обязан сидеть здесь и жалеть меня! Он мне никто, абсолютно чужой человек, которого я видеть не хочу!
– услышав в своем голосе слезы, я замолчала.

– Ты уверена, что он действительно тебе никто?
– недоверчиво сказал отец. От его понимающего взгляда мне стало только хуже - я почувствовала как по щеке стекла слеза и отвернулась.
– Ань, мы понимаем, что тебе сейчас очень нелегко, но смотреть на то, как ты сама все еще больше усложняешь, мы тоже не можем.

– Ничего я не усложняю, - я постаралась взять себя в руки и успокоиться.
– Я просто не хочу, чтобы меня жалели, а он именно это и делает.

– Добрый день, - с широкой улыбкой в палату вошел врач.
– Как самочувствие?

Я устало улыбнулась и пожала плечами:

– Нормально. Если бы не одно 'но'... Пирожные вкусные, а сил их есть уже нет.

– Рад, что не теряешь хорошего расположения духа. Меня зовут Антон Васильевич, на ближайшее время я буду твоим лечащим врачом.

– Хорошо.
– Я осторожно передала папе поднос завтраком и легла - Будете осматривать?

– Если ты не возражаешь, - улыбнулся мужчина и сел на кровать. Его пальцы осторожно прошлись по моим ступням, слегка их массируя. Все замечательно, если бы не одно обстоятельство - его прикосновения я не чувствовала, а видела. Всего лишь видела.
– Я так понимаю, что ты ничего не ощущаешь?

Папа грустно улыбнулся:

– Если бы она что-нибудь чувствовала - здесь бы вся больница на ее визг собралась. Анюта очень боится щекотки.