— Китайский чай, китайский шелк, — опустив ружье, Бренда пнула носком сандалии тяжелый сверток. — А это что за хрень?

— Судя по запаху, ореховое масло, — сказал Малыш. — Наверное, тоже китайское.

— О! У здешнего экипажа внезапно открылась жуткая аллергия на запах орехового масла! Сыпь по коже, зуд, сопли бахромой... в поисках спасения бедолаги попрыгали за борт и стали добычей акул! Как идея?

Малыш скривился.

— Не очень...

— Сама знаю, что не очень, — проворчала я. — Но других-то нет.

Я злилась. Сильно. Очень. Вот уже битых два десятка минут, начиная с того момента, как мы подплыли к борту брига, меня беспокоило какое-то странное ощущение. Что-то неуловимо знакомое... с упором на «неуловимо». Тень, мелькнувшая сбоку, звук, прошелестевший на самой грани слышимости, оттенок...

Чертовски странное ощущение. И столь же чертовски дурацкое.

Прежняя работа приучила меня быть внимательной к таким вот «звоночкам». Разум человеческий отравлен плодом Эдемского сада — данные Господом чувства служат вернее. Но что они пытаются сказать мне в этот раз? О чем предупредить?

Пять проклятых минут я пыталась поймать ответ. Стояла, как дура, не шевелясь, почти не дыша, закрыв глаза — впрочем, в этом... заведении и без того было темней, чем в заду тролля, — и вслушиваясь в бормотание своего внутреннего голоса. Так ничего путного и не выслушала — виной тому была проклятая вонь, не дававшая сосредоточиться полностью. Ничего, вот когда я доберусь до нашего багажа с плота...

— Поднимемся наверх? — спросил Малыш.

— А что нам еще остается?

ДПД, или «Дело пахнет дерьмом», как любил гофрить мой второй напарник, Арчи Холлсток. Дерьмом на «Бегущем по ветру» не просто пахло, а зверки воняло, и отнюдь не только в гальюне. Причем вонь эта, в смысле, ощущение непонятно чего, усилилась с каждой минутой — от легкого тревожного покалывания на палубе до назойливого жужжания в кают-компании и тяжелого низкого гудения в трюме. Впрочем, когда мы с Малышом поднялись обратно на палубу, нытье в голове вновь уменьшись — видимо, свежий морской воздух скопм... скампен... снял часть давящей на душу тяжести.

— Как успехи?

Голос мужа мог показаться абсолютно спокойным, даже с нотками веселости, но я-то уже научилась вылавливать в этих нотках тревожно звенящие струны. Равно как и его улыбка... черт, на моей памяти так безмятежно Крис улыбался всего однажды — в горах, когда на тропу перед нами один за другим начали выскакивать размалеванные дикари. Эта улыбка не предвещала ничего хорошего — она просто помогала расслабить ненужные в бою мышцы.

— Пустышка, — Малыш Уин опередил меня с ответом. — Еда на столах, никаких признаков поспешных сборов.

— В носовом кубрике то же самое, — подходя к нам, сказал вексиль-шкипер.

— А в трюме?

— Груз. В основном кули с рисом. Я ничего не понимаю, — гном произнес, это почти жалобно. — Выглядит все так, словно...

— Словно что?

— Словно, едва начав обедать, они вдруг... пропали.

— Ну да, — кивнула я. — Мы с Уином уже поизощрялись в остроумии на предмет: какую хрень мог зарядить в качестве приправы местный кок.

— Что-то мне расхотелось обедать в здешнем ресторане, — пожаловался Крис. — Граф, не могли бы вы как-нибудь проверить эту посудину на предмет проклятья? Граф? Николай! Кто-нибудь видел, куда запропастился чертов вампир?

— Насчет проклятия можешь проконсультироваться у специалиста поближе, — фыркнула я. — И вердикт его будет отрицательным. Не знаю насколько по-особому выглядят морские проклятия, но пока ничего похожего на привычные следы мне в глаза не бросалось.

Насчет специалиста я, конечно, слегка приукрасила — хорошее современное проклятие гильдейского мастера я смогу распутать годков эдак за пять, Да и среди древних порой попадаются заковыристые штучки — хотя обычно мастера прошлого больше полагались на грубую силу, чем на тонкое плетение, среди них иногда встречались чертовски изобретательные типы, Рамон, помнится, рассказывал, что знаменитое заклятие неизвлекаемости, вплетаемое в текст основного заклинания, придумал еще какой-то египетский жрец. Сколько с тех пор народу сгинуло из-за этой придумки, даже думать не хочется.

— Ты — спец по проклятиям? — недоверчиво спросила Роника. — Вот уж никогда не подумала бы.

— Я спец широкого профиля, подруга. В Мексике среди охотников на вампиров ба-альшая конкуренция — а кушать-то хочется каждое утро. Вот и приходилось браться не только за ту работу, что черным по белому прописана в лицензии. И такое порой бывало... помню, в одной пещере, где древние майя...

— Расскажете в другой раз, миссис, — перебил Меня Викки. — Сейчас у нас есть дело поважнее.

— Какое?

— Догнать «Гордость Гномов», разумеется. Он скрылся из виду, но, может, его удастся разглядеть с мачты. И уж точно плот не может идти быстрее парусника.

— В самом деле, — Крис недоуменно оглянулся на стоящего рядом с ним Малыша. — Чего мы ждем? Вперед.

— Вперед — это ты, партнер, хорошо сказал, — Уин, задрав голову, с крайне сосредоточенным видом разглядывал паутину снастей. — Боюсь, однако, что выполнить это твое пожелание будет несколько сложнее.

— Почему?

— Кто поведет бриг, Крис ?