Если, конечно, пукалка обычная не только по виду.

Первый охотник за неприятностями умер мгновенно. На второго же мне пришлось истратить весь оставшийся боезапас – из девяти пуль его задели лишь две… впрочем, достаточно было и одной.

Третий – тот, который отвечал мне, – остался стоять на месте, только сузил зрачки, когда бешеные всплески пламени разрывали тьму на клочья теней. У охотников трудно определить возраст, но я знал – он был здесь старшим… потому и не пытался сэкономить для него заряды. Бесполезно.

Серебряный клинок медленно пошел вверх… замер параллельно полу…

– Как?

– Этот секрет, – присев, я положил револьвер на доску и накрыл его цилиндром. – Ты узнаешь, когда один из нас умрет.

Шутку он оценил. А вот бросок удавки – нет, отвел ее коротким, исполненным презрения движением. И одновременно метнув кинжал.

– Спасибо. – Я провел пальцем вдоль разреза, заставляя стянуться разорванную ткань. Второпях, походя… останется шов, но лучше уж так, чем щеголять прорехой в рубашке. – Теперь я знаю, что не зря надел мифрильную кольчугу. Хотя, – я легонько пнул кинжал носком туфли, – сталь у тебя дрянная.

На самом деле сталь была не так уж плоха, а вот баланс – не мой.

– Ты собираеш-ш-шься убить меня оружием или заболтать до сс-сс-смерти?

– Конечно же, второе. – Я шагнул вправо, и противник, словно отразившись в зеркале, повторил мое движение. – Разве ты не знаешь, – еще шаг, – что главное оружие драу – это их языки?

Шаг, шаг, шаг… мы двигались по невидимому кругу… в тишине… почти полной тищине… если не считать одного звука… тихого, почти не различимого кап-кап-кап… пока, обойдя комнату, не оказались на прежних местах, я – у двери, а он – точно напротив.

– Не хочешь узнать, зачем я это сделал? Охотник не хотел. Или очень хорошо скрывал. Пришлось вскидывать голову и смеяться.

– Глупый человечишка, я заставил тебя танцевать!

– Надеешься оскорбить меня? – Охотник за вампирами едва заметно качнул головой. – Зря с-с-с-ста-раеш-ш-шься.

– А если я помочусь на тела твоих друзей?

– Ты не сделаешь этог…

Не закончив говорить, он резко выбросил вперед руку… кажется, этот жест у людей именуется «козья нога». Уклониться было не сложно – жаль только, удар был нацелен вовсе не в меня.

Пол передо мной взорвался, обрушив на меня волну щепок, пыли, битого стекла… правую щеку ожгло, глаза запорошило напрочь, и я почти секунду оставался беспомощным.

К моему вовсе не случайному счастью, охотник в эту секунду был крайне занят – он уворачивался из-под рухнувшего потолка.

– Неплохо… – Я неторопливо смотал удавку. – Для человека даже и хорошо. На чем остановилась наша беседа?

Показалось – или после устроенного нами домотрясения кап-кап-кап из глубины дома стало отчетливей… и чаще?

– Я сказал: ты не с-с-сделаешь этого.

– Уж не ты ли мне помешаешь?

– Тебе помешш-ш-шаешь ты сам. Орк способен на такое. Гоблин. Человек. Но эльф или гном никогда не унизятся…

Все же ноги у меня устали – бросок чужого кинжала «с носка» вышел, по моей шкале, чуть лучше посредственного. Впрочем, как я уже отметил, баланс у этого ножика был не мой.

– Спасибо, что вернул. – Даже не став делать вид, что пытается увернуться, охотник спокойно перехватил кинжал в воздухе.

– Мне чужого не надо.

Я шагнул вправо. Еще шаг. Противник не шелохнулся.

– Тебе не надоело?

Конечно же, мне надоело. Боги, да я весь кипел… тратить силы, нервы, время на этого… недо-сверх-человека… когда мне нужно думать совсем о другом!

– А что, ты куда-то спешишь?

– На твои похороны.

– В таком случае можешь не торопиться. Ближайшую дюжину веков.

Пригнувшись, я тщательно отряхнул брюки. Затем, согнувшись еще больше, достал фланелевую тряпочку и начал протирать туфли. Охотник за вампирами, похоже, уже перестал удивляться моим выходкам, терпеливо дожидаясь, пока я закончу протирку. А я работал медленно, словно художник над картиной, после каждого движения фланелью прерываясь и внимательно изучая результат…

…и при этом куда более старательно принюхиваясь.

Да, ошибки быть не может – алхимическая составляющая «общего» запаха стала иной.

– Что ж. Раз мы решили не торопиться…

Из всех предметов меблировки – а Ральф любил загромождать свое жизненное пространство лакированно-зеркальным хламом изнутри ничуть не меньше, чем уродовать его зверушками снаружи, – в прежнем положении остался лишь массивный дубовый комод в углу. Подарок судьбы, иначе не сказать, потому что, будь он в числе рухнувших мебельных исполинов, добраться до содержимого его ящиков я смог бы только с помощью охотника. Сомнительно, чтобы он оказал мне эту услугу… разве что потратить на его убалтывание не меньше часа – но тогда уже проще убить. Иным способом.