Бачелли сидел на стуле и глядел на потолок, словно призывая в свидетели «всемогущее небо».

— Все, все заберут, все, до последнего камушка, до последней тряпочки, и увезут в Британский музей… Марко Поло! Тебе хотел я воздвигнуть памятник, создать музей твоего имени. Я отдал этому делу себя, свои средства, я рисковал жизнью… Зачем она мне теперь? Капитан! — крикнул Бачелли, переведя глаза с потолка на Сузи. — Капитан, я вас прошу — на этот раз прошу! — многозначительно сказал Бачелли. — Спуститесь вниз и высадите меня на землю.

— Вполне сочувствую вам, но это невозможно, — мягко, но решительно ответил Сузи.

Бачелли подумал.

— В таком случае, спустите меня на парашюте!

— В этом я также должен отказать вам.

— Но почему? — начал кипятиться Бачелли. — Разве вы не спустили на парашюте груз? Я знаю, у вас имеются лишние парашюты. Вы, ваша «Альфа» освободитесь еще от лишнего груза, это вам будет только на пользу.

— Вы спускались когда-нибудь на парашюте, господин профессор? — спросил Сузи.

— Никогда!

— В том-то и дело. Это искусство, и искусство большое. Не всякий парашютист рискнул бы спрыгнуть с такой высоты. Леденящий холод. Кислородная маска затрудняет спуск. Падение может ошеломить вас. А растерявшись, вы не сумеете и раскрыть парашюта. Нет, я не могу обречь вас почти на верную гибель. Пока вы на борту «Альфы», я отвечаю за вашу жизнь!

— Никто не возлагает на вас эту ответственность! Я сам могу распоряжаться собой!

— Здесь, на «Альфе», распоряжаюсь только я, — твердо ответил Сузи.

— Ах, вот как! — взвизгнул археолог. — Ну, посмотрим! Посмотрим!.. — И Альфредо Бачелли вышел из каюты, ни на кого не глядя.

— Не надо было передавать Бачелли это сообщение, — сказал Сузи, обращаясь к Лавровой. — Ну да что сделано, то сделано.

Пришел Буся, и Сузи рассказал ему о новом конфликте с Бачелли. Шкляр вдруг улыбнулся — ему пришла в голову одна затея. Шкляр изложил свой план. Сузи улыбнулся и вызвал Альфредо Бачелли. Тот явился нахмуренный, заранее готовясь протестовать.

— Господин профессор, — обратился Сузи к Бачелли. — Обстоятельства изменились. Сейчас товарищ Шкляр сообщил мне, что «Альфа» вновь пошла на снижение. Нам необходимо облегчить вес дирижабля, чтобы не потерять высоты. Ваше желание может быть немедленно приведено в исполнение. Ханмурадов готовит парашют.

Мы привяжем вас и сбросим вниз вместе с остатками ваших археологических грузов.

— Я вам не балласт, не мешок с песком, чтобы меня сбросить! — запальчиво ответил Бачелли.

— Но ведь вы только что сами просили меня об этом! — удивленно ответил Сузи, едва сдерживая улыбку.

— Да, просил, настаивал, — отвечал Бачелли. — Но то, что вы предлагаете сейчас, совершенно иное. Этого я принять не могу. Это оскорбительно для меня!

— Значит, вы отказываетесь?

— Решительно и категорически! — ответил Бачелли. — Я прошу послать телеграмму нашему правительству, итальянским консулам в Китае, чтобы они приняли меры для охраны моих археологических находок. А я… я переступлю борт «Альфы» только вместе с вами, когда ваше путешествие окончится.

И, гордо закинув голову, он вышел.

Шкляр громко рассмеялся.

— Власов заболел! — озабоченно сказал Ханмурадов капитану.

— Что с ним? — спросил Сузи.

— Слег. Суставы болят. Температура — тридцать восемь и восемь десятых. Предупреждал я его, чтобы не лазал легко одетым на вышку шары-зонды пускать. Простудился. И приступы астмы усилились. Начал я искать его знаменитое лекарство, нитроглицерин, — без него Власов, как без воздуха, — пузырек оказался разбитым. Наверно, когда «Альфу» в урагане трепало.

Ханмурадов крякнул. Его густые черные брови были озабоченно сдвинуты.

— Чувствовал я, что доставит нам Власов хлопот!

— От болезни никто не застрахован, — строго заметил Сузи. — Придется нам снизиться и положить его в больницу. Идем к больному!..

— Снижаться из-за меня? Терять время, а быть может, и направление? Не-ет, это не годится! — ответил Власов, выслушав Сузи.

Лицо профессора осунулось. Глаза впали. Да, он был серьезно болен, хотя и бодрился.