Шрифт:
— Есть! Попадание! Давай второй туда же!
Второй снаряд мы в корму вколотили — и опять ни хрена. Ладно, взрыва нет — но хоть бы дымок какой паршивый?
— «Котенок-5», — скомандовал я. — Ты ближе — врежь ему бронебойным!
Ральф врезал — гусеницу по центру разворотил. Нет, думаю, к свиньям — надоело снаряды тратить!
— Вперед!
Пехота, понятно, уже вовсю носами землю роет, по ней от рощи впереди пулеметы работают и в этой роще, среди деревьев, вдруг полыхнуло рыже…
— Стоп!
Оператор, похоже, не очень неопытный — ракета метрах в трех перед панцером в траву ткнулась, отрикошетировала вверх и лопнула где-то за кормой.
— Цель минус двадцать-ноль, пускач.
— Не вижу…
А я и сам не вижу… хорошо хоть, за деревце приметное успел глазом зацепиться.
— Дерево с белой кроной видишь? Невысокое, ствол изогнут? Влево тридцать… и где-то в тех кустах.
— Сам додумался, командир?
— Некогда думать! Осколочным… огонь!
Вкатили мы в эти кусты три осколочных. Я уж было собрался сказать, что еще один — и заканчиваем, как наушники ожили:
— Donnerwe… — и всё.
Развернулся резко — и успел досмотреть, как у «Котенка-6», из второго взвода, башня, крутясь, метров с трех на землю падает. Отто Визель там командиром… был. Не повезло парням — детонация боекомплекта штука тяжелая, лекарствами не лечится.
Только вот какая же Arsch mit Ohren [18] им такую сильнодействующую пилюлю прописала?
— «Котенок-1, 2», — это уже Розенбаум на командирской волне. — Возможная цель прямо по фронту. «Котенок-3» — скорость, уступ влево.
18
Arsch mit Ohren (нем.) — ругательство, дословно «ж…а с ушами».
Я перископом дерг, дерг… ни черта не вижу… и тут справа еще один удар доносится. Да что такое, чуть ли не со слезами подумал, он же нас, гад, на выбор расстреливает, как в тире, а я его не вижу!
Вывернулся из командирской башенки, рванул люк…
И ни хрена не увидел.
Почти.
— Михеич… влево, полный!
Ложбинка, хилая, правда, зато перед ней хоть какой-то кустарник имелся. От снаряда он нас, понятно, не спасет, но хоть прикроет как-то… «эффект шторы» это называется.
— Стоп!
А потом я его увидел.
Чем-то он силуэтом на наш «Смилодонт» был похож… только ниже, приземистей, и башня не из ровных граней, а какая-то… вогнуто-выпуклая. И пушка другая — короче и толще.
Не думал я, что доведется мне его «вживую» углядеть.
«Муромец»… новейший, тяжелый.
В голове сразу страничка из «наставления» генерал-инспектора панцерчастей высветилась: лоб — сто двадцать, башня — двести пятьдесят, литая, обтекаемой формы, борт — сто пятьдесят, сто…
Да-а… это не «дятел», этого спереди нашей восемь-восемь хрен возьмешь, с любой дистанции.
Нырнул обратно вниз, навел на него визир и на общую волну переключился.
— Я — «Котенок-1», — шепотом отчего-то начал, словно те, в авровском панцере, услышать меня могли, — цель на двух часах от меня, перемещается вправо. Цель — «Муромец», повторяю, это «Муромец», дистанция тысяча, тысяча сто.
— Понял тебя, «Котенок-1», — отозвался «обер Мойша». — «Котенок-3», доложите ваше место?
— Я — «Котенок-3», подходим к краю рощи. — Меня как током дернуло.
— Михель, осторожно! — заорал я в переговорник. — Он в вашу сторону разворачивается.
— «Котенок-1», «Котенок-7», — немедленно среагировал комроты. — Беглый огонь.
Ну вот, думаю, один «седьмой» от второго взвода остался.
Эх, «дудку» бы мне сюда, «дудку»! Ракетой я бы его достал!
— Красноголовым, — скомандовал вполголоса, — заряжай… наводчик, ты его держишь?
— Да.
— Огонь!
Севшин не подкачал — влепил точно в борт. «Муромец» замер и начал в нашу сторону башню разворачивать.
— Подкалиберным… заряжай! Прицел прежний… огонь!
И опять попали… только всего результата — сноп искр от башенной брони.
— Михеич… приготовься.
Еще один сноп искр полыхнул, даже больше предыдущего — кто-то из моих «Котят» бронебойным влепил.
Вот сейчас, прикидываю, вот он башню доразвернул… уточнил прицел… к спуску потянулся…
— Вперед!
На полсекунды я их выстрел опередил, может, даже меньше — впритирку трасса прошла.
— «Котенок-1», «Котенок-7», — снова Розенбаум в наушниках прорезался. — Прекратить огонь.