– Алана, ты как?
– Голос Ромы вывел меня из раздумий, затуманенным взором я посмотрела на него. Взяв себя в руки, я стряхнула оцепенение.

– Все нормально, мне не привыкать. Не понимаю я таких людей просто. Не будь...
– я замялась, подбирая слова, - этих проблем, я бы ни за что не согласилась на такую жизнь.

– У меня схожее.
– Рома отвел взгляд, в его глаза появилась невыносимая грусть, казалось, что он хранил ее веками.
– Давай замнем эту тему.

– Я только за.
– Мы одновременно грустно-неуверенно улыбнулись, а когда поняли это, то с наших губ сорвался смех облегчения.

Мы заказали сто пятьдесят грамм черного рома, бутылку колы, лайм и лед. Наполнив "хай болы" льдом до самого верха, я разлила по стаканам черный, немного густоватый напиток, разбавив его колой, а после выдавила в коктейль по кусочку лайма, выбросив шкурки в пепельницу. Я закончила процедуру, закинув по дольке лайма в темную жидкость под названием "куба либре".

Рома наблюдал за процессом с интересом, а потом поднял на меня вопрошающий взгляд.

– Привычка ещё из работы, - ответила я на его немой вопрос, - мой любимый коктейль. Сделай два глотка, не через трубочку.
– Я вытащила с его бокала трубочки и украшение, положив на пепельницу. Вампир послушал меня и сделал так, как я сказала. Он прикрыл глаза, оставив небольшие щели, а потом широко раскрыл и, немного наклонив голову набок, посмотрел на меня с восхищением.

– Послевкусие просто блеск.
– Я нежно улыбнулась.

– Это мне и нравится в этом коктейле.

Я так же сделал два глотка, прикрыв глаза. Мой язык обжог горько сладкий привкус напитка, я не спешила его смывать, для меня это было наслаждение. На работе я научилась ценить элитные напитки - они не пьются залпом, их надо уважать.

Например мой любимый черный ром выдерживается минимум три года, а после подкрашивается карамелью. В человеческой жизни я не чувствовала всех нот это напитка, но все равно любила его а сейчас я просто восхищаюсь этим "произведением". Я могу чувствовать как сахарный тростник, с которого сделан ром, развевается на ветру под палящим солнцем, как руки рабочих к нему прикасались, как он настаивался. Сколько времени и сил было потрачено на его производство. Все эти ощущения играли в моем рту, я залюбовалась этим, не сразу заметив, что Рома начал нервничать.

Взглянув на него, я поняла, что он с кем-то общается, и ему это определенно не нравится - он то и дело бросал встревоженные взгляды на меня. Его зрачки бегали со стороны в сторону - таким взволнованным я его ещё не видела. Я попыталась влезть в его сознание, но оно было наглухо закрыто. Мое тело напряглось - мне хотелось влезть, но я понимала, что если он этого не хочет, то я не имею права.

– Рома...
– мой голос был обеспокоенным.

– Мне надо уйти, срочно.
– Он поднялся, его глаза выражали такое сожаление и стыд, что я растерялась.

– Ты чего? Если надо - иди.
– Рома наклонился ко мне, его лицо исказила виноватая гримаса, я была в полной растерянности.

– Ты по-настоящему мне дорога, поверь мне.
– Он поцеловал меня в щеку.

– Да верю я. Что за чертовщина с тобой?!

– До встречи.
– С эти словами он ушел, а я осталась сидеть в одиночестве.

Достав сигарету с пачки, я начала крутить ее в руке - табак рассыпался на немудреный пропаленный столик, а пальцы все жестче сжимали фильтр. В итоге я просто сжала ее в ладони, так и не подкурив. Когда я бросила ее в пепельницу, то сигарета была разделена на кучу маленьких мятых кусочков. Официантка подошло, дабы поменять пепельницу, но я с такой жестокостью посмотрела на нее, что она убежала с испуганным взглядом и головной болью.

Да что за чертовщина опять? Это прозвучало как прощание. И что мне делать? Догнать его? А толку? Я ведь ничего не знаю о нем, какое право я имею лезть туда, куда мне не позволяют? А, может, в этой ситуации лучше было бы так и поступить? Ведь его на самом деле что обеспокоило и сильно. Правильно ли я сделала, отпустив его? Опять куча вопросов и не одного ответа. Но ведь это Рома! Я с ума схожу от бессилия.

В губах незаметно для меня появилась подкуренная сигарета, за раздумьями я и не заметила этого. Во мне кипел гнев и бессилие. Бросив деньги на стол, я поднялась и ушла. Без единой цели куда-то добраться, по дороге несколько человек стали жертвой моего злого голода, но раны не были смертельными.

Когда злость на саму себя немного отступила, я оглянулась - с левой стороны дороги, где стояла я, были старые разрушающиеся девятиэтажки, а с противоположной стороны трассы была запущенная лесополоса, возле которой стояли полуразвалившиеся лавочки. Понятия не имею, как я сюда зашла. Перейдя безлюдную улицу, я присела на более-менее целой лавочке.

Меня била дрожь. Нет, мне не было холодно, просто чувства разрывали меня на части - ситуация с Артемом, ставшая последней каплей и приведшей меня к депрессии, моя сегодняшняя глупая задумка с участием людей. Да вообще все, что случилось со мной! Как бы я не старалась, но отмахнуться от этого не могла.