Шрифт:
Никеаа сказал:
— Я доложу ваши условия и сообщу ответ, когда мои начальники решат, каким он должен быть. Может быть, нам следует встретиться через пятнадцать дней? Я надеюсь, что к этому времени будет выработано решение.
— Я не ожидал такого длительного срока, — сказал Бэгнолл.
— Не следует принимать поспешных решений, особенно таких важных, — сказал Никеаа.
Было ли это упреком? Бэгнолл терялся в догадках. Ящер добавил:
— Мы ведь не тосевиты, чтобы мчаться сломя голову. Да, это упрек. Или просто пренебрежение.
— Пусть через пятнадцать дней, — сказал Бэгнолл и направился в лес, где его ожидал эскорт — смешанный, состоящий из двух групп, русской и немецкой.
Бэгнолл обернулся — Никеаа спешил к своим. От выдоха Бэгнолла образовалось облачко тумана. Для пилота Кена Эмбри и специалиста по радарным установкам Джерома Джоунза «свои» остались слишком далеко от Пскова.
Капитан Мартин Борк держал лошадь Бэгнолла. Этот служащий вермахта бегло говорил по-английски; Бэгнолл думал, что он связан с разведкой, но не был уверен в этом. Борк спросил по-английски:
— Удалось договориться об обмене?
Очевидно, он ожидал ответа на этом же языке, которого русские не знали. Удерживать союзников от того, чтобы они не вцепились друг другу в горло, было непростым делом. И Бэгнолл ответил на немецком, который многие в Красной Армии понимали:
— Нет, мы не договорились. Ящерам надо поговорить со своим начальством, прежде чем они решат, давать нам книги или нет.
Русские восприняли это как должное. В их понимании выйти хотя бы на дюйм за пределы приказа было опасно. Если все кончится провалом, вся вина ляжет на тебя. Борк презрительно фыркнул — в вермахте приветствовалась большая инициатива.
— Что же, ничего не поделаешь, — сказал он, повторив затем по-русски: — Ничево.
— Ничево, да, — сказал Бэгнолл и вскочил на лошадь.
Ехать верхом было не так приятно, как в теплом автомобиле, но хотя бы ноги и бедра не мерзли. До Пскова он ездил на лошади всего раз пять. Теперь он чувствовал себя готовым участвовать в скачках. Разумом он понимал, что до дерби ему еще далеко, но успехи в освоении верховой езды поощряли его воображение.
Переночевав в холодном лагере, к полудню он вернулся в Псков и сразу направился в Кром, средневековый каменный замок, чтобы доложить о задержке генерал-лейтенанту Курту Шиллу и командирам партизан Николаю Васильеву и Александру Герману, совместно управлявшим в городе. Среди офицеров, как он и ожидал, находился и Кен Эмбри. Служащий королевских ВВС, относительно беспристрастный, он играл роль смазки между офицерами вермахта и Красной Армии.
После доклада Бэгнолл и Эмбри направились в деревянный домик, в котором они жили вместе с Джеромом Джоунзом. Когда они подошли поближе, то услышали грохот бьющейся посуды и громкие сердитые голоса двух мужчин и женщины.
— О, черт, это же Татьяна! — воскликнул Кен Эмбри.
— Точно, — сказал Бэгнолл.
Они перешли на бег. Тяжело дыша, Бэгнолл добавил:
— Какого черта она не оставляет в покое Джоунза после того, как переключилась на этого немца?
— Потому что так было бы удобнее для всех, — ответил Эмбри.
Со времени, когда Эмбри был пилотом, а Бэгнолл бортинженером «ланкастера», они постоянно состязались в цинизме и остроумии. На этот раз верх одержал Эмбри.
Бэгнолл, однако, был лучшим бегуном и на пару шагов опередил товарища. Он охотно отказался бы от этой победы. Но, раз уж так случилось, он распахнул дверь и ринулся внутрь — и Эмбри вместе с ним.
Георг Шульц и Джером Джоунз стояли лицом к лицу и кричали друг на друга. Татьяна Пирогова собиралась швырнуть тарелку. Судя по осколкам, предыдущая попала в Джоунза, и это не означало, что следующая не полетит в голову Шульца. Бэгнолла порадовало, что Татьяна бросается посудой, вместо того чтобы снять с плеча снайперскую винтовку Мосина-Нагана с оптическим прицелом [4] .
4
Никогда так не называлась. Просто Наган, уступив в конкурсе на новое оружие для российской армии русскому оружейнику Мосину, поднял скандал, утверждая, что тот украл у него схему винтовки. Несколько судов, разбиравших это дело, признали неправоту бельгийца — что не мешает западным авторам называть знаменитую трехлинейку «винтовкой Мосина-Нагана». Они действительно похожи внешне, «мосинка» и «наган», но имеют существенные конструктивные отличия — большие, чем, скажем, «наган» и «маузер». Косвенным, но убедительным доказательством заслуг Мосина является то, что винтовка Нагана так и не была принята на вооружение ни в одной стране, включая его родную Бельгию, а винтовка Мосина заслуженно считается одной из лучших в мире по боевым качествам и абсолютно уникальной — по эксплуатационным. — Прим. ред.
Она была поразительной женщиной: светловолосая, голубоглазая, прекрасно сложенная — в общем, если лицо и тело для вас главное, лучшего и не найти. Не так давно она начала обхаживать Бэгнолла, и ее любовная связь с Джоунзом была не единственной причиной, по которой он отклонил ее притязания. Лечь с ней в постель — все равно что с самкой леопарда: процесс забавный, но позволить себе повернуться к ней спиной никак нельзя.
— А ну заткнитесь, — закричал он вначале по-английски, затем по-немецки и наконец по-русски.