– А что, если не пройдёт?

– …

– Всё! Я больше не хочу об этом разговаривать. Свои претензии предъявляй мне в другой день, а сегодня не надо портить настроение ни тебе, ни мне. Я хочу побыть в настроении хоть один день за последние две недели. Я испытала такой шок, что теперь даже ничего не помню. Ты пытаешься меня задеть тем, что говоришь мне про Влада? Знай, что у тебя ничего не получится.

– Пф… это дыщ для моего мозга. Я желаю тебе только хорошего. Ты – моя лучшая подруга, поэтому я хочу, чтобы у тебя было всё хорошо. Не думай, что я хочу тебе плохого. Просто этот Влад – какой-то сомнительный тип. Я его сам порой побаиваюсь, а тут ты, хрупкая девушка…

– Эта хрупкая девушка ему в день нашего знакомства так заехала с ноги, что он скрючился и упал на землю. Поэтому не стоит за меня переживать.

– Всё. Закрыли тему.

– Ну, неужели! Слава Богу!

Всю оставшуюся дорогу я смотрел на Алёну. Её волосы так красиво развевались на ветру, а глаза, переполненные слезами, блестели от луча солнца, который решил зайти к нам в машину и поехать с нам до города.

Время молчания шло мучительно долго. Я уже не знал, куда мне деться от этой напрягающей тишины. Молчание и недосказанности – самый мучительный коктейль состояний человека. Единственная недосказанность – это то, что я никак не признаюсь ей в своих чувствах. А Влад ей это твердит каждые пять минут, и Алёнка с ним. А я, видимо, опоздал, собираясь с мыслями и силами. И что прикажете мне теперь делать?

Нужно найти выход, ведь безвыходных ситуаций не существует, есть только ленивые люди. И что мне делать? Какой из этой ситуации выход есть? Я же не буду ей амнезию устраивать, чтобы она напрочь забыла про Ламанского… у меня просто рука не поднимется бить её по голове. Да и не факт, что это поможет.

Я посмотрел на свою подругу. Она спала. И только сейчас, когда она закрыла глаза, я увидел, какие у неё длинные и красивые ресницы. И так хотелось поцеловать её в пухлые, слегка приоткрытые губы. Но это – лишь мечты, которым сбыться, судя по всему, не суждено.

И вот… приехали к дому Алёнки. Сейчас я её разбужу, выслушаю что-то нечто, похожее на выговор и поднимусь к ней в квартиру на чай.

– Алёна, просыпайся. Лена! Маркова, твою мать! Не знаю, кто вы, но и спите же вы…

– Я Маркова Елена Ивановна, дочь убийцы и просто бесбашенная девчонка. Так нормально?

– Вполне.

– Ну, молодец.

Перед нами возвышалось здание в шестнадцать этажей. Это и был дом Алёнки. Мы зашли в подъезд. Лифт не работал, поэтому пришлось пешком подниматься на самый последний шестнадцатый этаж. Моя подруга устала подниматься, поэтому присела на подоконник, который находился на площадке между десятым и одиннадцатым этажом. А я продолжал движение, хоть мне было очень тяжело тащить все сумки.

– Дима….

– Что?

– Подожди меня. Я чуть передохну, и мы пойдём, хорошо?

– Конечно.

– А где мама? Почему она ещё не уехала от туда? И когда она появится дома?

– Я сам этого не знаю. Но я знаю, что она хочет сделать какое-то объявление и спросить у тебя совета.

– Я не генератор полезных советов. Что ей могло понадобиться от просто крепостной крестьянки?

– Алёна, ну зачем ты так?

– Как? Нормально. Я не представляю, что вызвало желание посоветоваться с дочерью.

(Алёна)

У меня зазвенел телефон. Я подхватила трубку. Это была моя любимая мамуля. Её голос не был обеспокоенным или раздражённым. В нём не чувствовалось ни единой эмоции. Голос был ровным, словно говорил не человек, а какой-то робот.

– Алёночка, я скоро буду. Ждите меня с Димой дома.

– Ага. Хорошо, мамуль.

– Всё. Я сажусь в машину и еду.

Я прижала телефон к уху и не хотела его отпускать. Я дождалась долгих гудков, но всё равно не убирала телефон и смотрела в одну точку, словно загипнотизированная. Нет. Со мной всё было в порядке. Просто я очень соскучилась по маме, этому, такому родному голосу и гудкам, которые я очень часто любила слушать, когда разговор заканчивался.

– Лена! С тобой всё хорошо?

– Да, всё нормально. Давай подниматься в квартиру, хорошо?

– Ну, пойдём.

Я достала ключ, вставила его в замочную скважину и повернула на два оборота. Дверь распахнулась, и я увидела бедного голодного кота, который, наверняка, проголодался.

– Дима, это кто?

– Алён, это Фима – твой любимый кот.

– А! я вспомнила. Да, я его вспомнила!

– Это хорошо.

– Да. Дим, пойдём на кухню? Скоро мама приедет.

Мы прошли на кухню. Сидели в тишине около часа. А потом, услышав, скрип двери, я подорвалась встречать маму. Её руки были заняты. Давно я не видела маму с пакетами в руках, обычно я сама занималась продуктами. Рядом с мамой я увидела мужчину. Где-то я его видела, но сама даже не помню, где.

– Алён, это Авдеев Виктор Степанович – твой учитель по физкультуре и отец Димы.

– Очень приятно вновь познакомиться.

– Извини. У неё амнезия в связи с сильным шоком. Нам приходится ей рассказывать, что с ней происходило в течение последнего года.

– Ясно. Бедная девочка.

– Алён, возьми пакеты, поставь чайник и разбери продукты.

– Хорошо, мам.

Я всё сделала, как просила мама, и села пить чай с гостями. Мы долго сидели в молчании, около десяти минут.