— Вот видите, д’Артаньян, государи часто бывают неблагодарны, но бог никогда.

— Знаете, Атос, — сказал д’Артаньян, — мне кажется, что если бы вы встретили на земле черта, вы и его умудрились бы затащить с собой на небо.

— Итак?.. — сказал Атос, протягивая руку д’Артаньяну.

— Итак, решено, — сказал д’Артаньян. — Я нахожу, что Англия — прелестная страна, и я в ней остаюсь, но только с одним условием.

— С каким?

— Чтобы меня не заставляла учиться английскому языку.

— Теперь, друг мой, — произнес торжественно Атос, — клянусь всевидящим богом и своим незапятнанным именем, что провидение отныне за нас и что мы все четверо вернемся во Францию.

— Аминь, — сказал д’Артаньян. — Но сознаюсь, я уверен как раз в обратном.

— Ах, этот д’Артаньян! — заметил Арамис. — Oн так похож на парламентскую оппозицию, которая говорит «нет», а делает «да».

— И тем временем спасает отечество, — промолвил Атос.

— Ну, теперь, когда все решено, — сказал Портос, потирая руки, — пора подумать и об обеде. Если память мне не изменяет, мы всегда обедали, даже при самых опасных обстоятельствах.

— Стоит говорить об обеде в стране, где лакомятся вареной бараниной, запивая ее пивом! Кой черт занес вас в такую страну, Атос? Ах, извините, — добавил с улыбкой д’Артаньян, — я и забыл, что вы уже не Атос. Но все равно. Каковы же ваши планы насчет обеда, Портос?

— Мой план?

— Да, у вас есть какой-нибудь план?

— Нет. Я голоден, вот и все.

— Черт возьми, я тоже голоден, но одного голода мало. Нужно найти что-нибудь съедобное, и если вы не собираетесь жевать траву вместе с лошадьми…

— Ах, — произнес Арамис, который менее Атоса был равнодушен ко всему земному, — помните, каких прекрасных устриц мы едали в Парпальо?

— А баранину с солончаковых пастбищ? — прибавил Портос, облизываясь.

— Но ведь с нами, — сказал д’Артаньян, — наш друг Мушкетон, который так услаждал нашу жизнь в Шантильи.

— Это правда, — согласился Портос, — у нас есть Мушкетон, но с тех пор, как он сделался управляющим, он стал ужасно неповоротлив. Пригласим его все же. Эй, Мустон! — ласково позвал Портос, желая задобрить своего слугу.

Мушкетон явился. У него был весьма жалкий вид.

— Что с вами, милейший Мустон? — спросил д’Артаньян. — Вы больны?

— Нет, сударь, я очень голоден, — ответил Мушкетон.

— Ну вот, по этому самому делу мы вас и позвали, милейший Мустон. Не можете ли вы поймать в силок несколько таких же чудесных кроликов и куропаток, из которых вы делали превкусные соусы в гостинице… черт возьми, не могу вспомнить ее названия.

— В гостинице… — сказал Портос. — Черт возьми, я тоже не могу припомнить.

— Это не важно. И с помощью лассо несколько бутылок старого бургундского, которое так быстро вылечило вашего барина от ушиба?

— Увы, сударь! — возразил Мушкетон. — Боюсь, что такие вещи в этой ужасной стране — редкость. Я думаю, что нам всего лучше прибегнуть к гостеприимству владельца домика, который виден там на опушке леса.

— Как? Здесь поблизости есть дом? — спросил д’Артаньян.

— Да, сударь, — ответил Мушкетон.

— Отлично. Пусть будет по-вашему, мой друг, пойдем просить обеда у владельца этого дома. Господа, что вы на это скажете? Не находите ли вы совет Мушкетона разумным?

— А если владелец окажется пуританином? — спросил Арамис.

— Тем лучше, черт возьми! — ответил д’Артаньян. — Если он пуританин, мы сообщим ему, что короля взяли в плен, и он в честь этого события накормит нас белыми курами.

— А если он окажется роялистом? — заметил Портос.

— В таком случае мы с самым траурным видом ощиплем у него черных кур.

— Счастливый вы человек, д’Артаньян, — сказал Атос, невольно улыбаясь находчивости неунывающего гасконца, — в любом положении способны балагурить.

— Что поделаешь! — отвечал д’Артаньян. — Я родился в стране, где небо всегда безоблачно.

— Не то что здесь, — сказал Портос, протягивая вперед руку, чтобы проверить, действительно ли его щеку задела дождевая капля.