Шрифт:
«Чтоб он сдох, этот христианский пес! Я стал бы тогда единственным наследником Камильк-паши!»
Справедливости ради следует сказать, что физиономия Бен-Омара говорила совсем о другом: «Если этот человек умрет — а он единственный, кто знает, где зарыты сокровища,— пропал тогда мой миллион».
Происшествие, однако, обошлось без печальных последствий. Благодаря энергичному массажу, а Трегомен не пожалел на это сил, дядюшка Антифер быстро пришел в себя и поднял выпавшую из рук кирку. Теперь в южной части острова начались поиски.
Вскоре заметили узкую полоску, приподнятую над водой настолько, что даже бушующее море при юго-западном ветре не могло бы ее затопить. Лучшего места для сохранения клада найти было нельзя! Отыскать здесь скалу, наверное, нетрудно, если только шквальные ветры, господствующие в Оманском заливе, не стерли за прошедшие десятилетия монограмму.
Хорошо же! Если понадобится, Пьер-Серван-Мало перероет вокруг все! Он взорвет одну за другой все скалы, хотя бы для этого пришлось провести здесь недели, даже месяцы! Он пошлет судно за съестными припасами в Сохор!… Нет! Он не уйдет с острова, пока не вырвет у него свои сокровища, принадлежащие только ему, только законному наследнику, и никому больше!
Точно так же рассуждал и Саук, и душевное состояние обоих было похожим, что, конечно, не делает чести человеческому роду.
Итак, все принялись за работу: разрывали путаницу водорослей, заглядывали в расщелины, заросшие скользким мхом. Дядюшка Антифер ощупывал киркой отвалившиеся от скал камни. Трегомен разгребал их заступом, Бен-Омар ползал среди валунов на четвереньках, как краб. Жюэль и Саук тоже занялись делом. Никто не произносил ни слова. Работали в полном молчании. На похоронах не бывает большей тишины.
И в самом деле, разве не кладбищем являлся этот островок, затерянный в глубине залива, и разве не могилу искали одержимые гробокопатели — могилу, из которой хотели выкопать миллионы египетского паши?…
После получасовых поисков ничего не обнаружили. Но никто не отчаивался и не сомневался, что находится именно на острове Камильк-паши и что бочонки зарыты где-то здесь, на южной оконечности.
Солнце обжигало людей своими губительными лучами. Пот градом катился по лицам. Но никто не чувствовал усталости. Работали с усердием муравьев, строящих муравейник,— все, даже Трегомен, им вдруг тоже овладел демон [286] алчности. Только у одного Жюэля иногда появлялась на губах ироническая усмешка.
[286]Демон — в христианских верованиях сатана, бес, дьявол.
И вдруг раздался крик радости, более похожий на рев хищного зверя. Это ликовал дядюшка Антифер. В одной руке он держал шляпу, другой указывал на скалу, прямую, как надгробный памятник.
— Там… там…— повторял он.
И, если бы он перед этим памятником распростерся ниц, как какой-нибудь транстеверинец [287] перед статуей Мадонны [288] , ни один из его спутников не выразил бы удивления. Скорее, в общем порыве они присоединились бы к нему.
[287]Транстеверинцы — жители Транстевере, части Рима, расположенной на правом берегу реки Тибр.
[288]Мадонна — итальянское название Богородицы, а также ее живописного или скульптурного изображения.
Жюэль и Трегомен, Саук и Бен-Омар подбежали к дядюшке Антиферу, преклонившему колени… Они тоже опустились на колени рядом с ним.
Что же было на этой скале?…
Там было то, что они могли увидеть своими глазами и ощупать своими руками. Та самая знаменитая монограмма Камильк-паши — двойное «К», наполовину стершаяся, но все же различимая.
— Там… там…— продолжал твердить дядюшка Антифер.
И показывал на место у основания скалы, где нужно рыть, место, где сокровища, укрытые тридцать два года назад, спали в каменном сундуке.
Кирка француза ударила о скалу так, что посыпались искры. Заступ Жильдаса Трегомена отбросил осколки в сторону…
Отверстие расширялось и углублялось. Присутствующим некогда было перевести дух; сердца их бились так сильно, что, казалось, могли разорваться в ожидании последнего удара, когда недра земли исторгнут из себя стомиллионный поток…
Рыли и рыли, а бочонков все не видно. Но это лишь доказывало, что Камильк-паша счел нужным закопать их очень глубоко. В конце концов он поступил осмотрительно и если придется потратить очень много времени и усилий, чтобы извлечь клад на поверхность, то разве игра не стоит свеч?
Внезапно послышался звон металла, значит, кирка задела металлический предмет.
Дядюшка Антифер наклонился, его голова исчезла в яме, руки жадно шарили в земле…
Он поднялся с налившимися кровью глазами…
У него в руках был маленький металлический ящик, не больше дециметра во всех измерениях.
Присутствующие глядели на находку с явным разочарованием. А Жильдас Трегомен выразил общую мысль такими словами:
— Пусть меня черти возьмут, если тут сто миллионов!…