– Значит, сажаем на технику всех, кто поместится. Поровну, наших и ваших… – Мятлев после первых, может быть самых важных, успехов в организации «реконкисты» [59] , снова ощутил себя генералом, на своей земле принимающим иностранные войска, поступившие к нему в оперативное подчинение. – Я с передовым отрядом до самой базы. Теряев только лично со мной будет дело иметь. Кто-нибудь, хоть ты, Фёст, бери свой броневик и ещё одну машину – и полным ходом до названной мною платформы. Занять её и ждать последнего поезда электрички, в час сорок семь. Следующая – только в пять двадцать. Пассажиров вежливо высадить по причине проведения спецоперации. Прошу господ офицеров как следует запомнить – продержать состав сверх расписания мы можем максимум десять минут. Иначе, сами понимаете, – график движения на дистанции полетит к чёрту и мы легко можем встретиться с чем-нибудь большим и тяжёлым дальнего следования. Пояснения требуются?

Пропустим – «бегом по шпалам» выйдет далёконько. Разве что такси вызывать, – напоследок Мятлев пошутил, заодно ввернув скрытую цитатуиз давнишней, семидесятых годов романтической песенки «Последняя электричка».

– Всем всё ясно? – продублировал контрразведчика командирским голосом Тарханов. – Тогда вперёд. Уваров, сажай на технику всех своих девиц, нечего им ножки по лесным буеракам ломать. Вы, полковник, – это уже Хворостову, – выделите своих самых подходящих бойцов. На оставшиеся места. Вперёд, время пошло!

Незначительная ж/д платформа между Переделкино и Внуково, на которой далеко не каждая электричка останавливается, с военных (Великой Отечественной, естественно) времён не знала такого оживления и внезапного наплыва крайне пёстро одетых и вооружённых людей.

Первым к платформе побежал Уваров в камуфляже раскраски «Осенний лес», с «ППС» поперёк груди, двумя пистолетами «по-ковбойски» на бёдрах, нагруженный боеприпасами на час боя. При нём пять валькирий, одетые и вооружённые так же, но способные не только бегать и стрелять, но и вполне заменить полноценный штаб бригады, как один самый простенький компьютер – целый сонм бухгалтеров Государственного банка. И своим быстродействием и сообразительностью.

За ним из второй машины, пикапа «Самшит», выгрузилось ещё человек двадцать бойцов. Каким образом столько влезло в полугрузовичок с довольно маленьким кузовом – можно представить, вспомнив кинохроники времён Кубинской революции, когда «барбудос» новогодним утром пятьдесят девятого года въезжают в освобождённую от «американской марионетки» Батисты [60] Гавану, набившись по 15–20 человек в обычные «виллисы» и «доджи».

Так они и двинулись – Уваров в окружении своих «паладинок» впереди, за ними «партизаны» Хворостова под командой опять же консьержа Бориса Ивановича, успевшего пристегнуть на свою полувоенную куртку охранника майорские, чёрные с красными просветами погоны.

Дежурная по платформе, даже на вид стервозная тётка лет под пятьдесят, буквальным образом остолбенела не пойми от чего – от давно невиданных здесь вооружённых мужиков, если б не славянская внешность, здорово напоминающих чеченских или дагестанских бандитов, или от взгляда на Анастасию с Гертой, один в один похожих на девок из компьютерной стрелялки, от которой внука приходилось отгонять подзатыльниками. «Лара Крофт» их звали, что ли?

– Извините, сударыня, – обратился к дежурной Уваров со своей неизбывной по отношению к даже таким дамам вежливостью, – у нас спецоперация. Так что простите за беспокойство…

Тётка чуть не фыркнула от возмущения. Ещё и придуривается офицер не то ОМОНа, не то какого другого спецназа.

Вовремя отодвинул плечом деликатного графа Борис Иванович.

– Исламских террористов ловим, – пояснил он на более понятном языке. – Сейчас электричку займём и поедем. А ты стой спокойно, не дёргайся по пустякам. Делай, что тебе положено, и только. На вот, «за беспокойство», – передразнил он Уварова и протянул тётке пятитысячную бумажку. – И за билеты на всех тоже…

Тем более что майор нутром чуял –скоро настоящую цену будут представлять совсем другие деньги. Вроде как «баксы» в начале девяностых.

Дежурная деньги взяла и спрятала неуловимым жестом неизвестно куда. От этого благодеянияеё подозрения только усилились. Когда это родные «менты» деньги раздавали, а не вымогали? Но, с другой стороны, погоны у всех знакомые, девки без хиджабов, да и личностью никак на мусульманок не тянут. На обложку глянцевого журнала, каких полно в вокзальном ларьке, – да, а на другое – никак. И все прочие тоже явно свои, пусть и непонятные. Только матерятся вполне разборчиво.

– Ну, делайте, что нужно, а я что? – пожала тётка плечами и намерилась шмыгнуть в свою загородку рядом с кассой.

– Нет, ты уж с нами побудь, – слегка изменил интонацию майор, а Вельяминова потянула Уварова за рукав.

– Давай в сторонку отойдём, тут без нас разберутся.

Осталось согласиться и разрешить желающим перекур, не отходя от края платформы.

В это же время целый, считай, полк (два полных батальона, пять рот и под две сотни добровольцев), на удивление тихо, но с понятным топотом, погромыхиванием оружия и слитным шумным дыханием мчался по нескольким параллельным просекам и тропам к той же цели. В ночном лесу марш-бросок – совсем не простое дело даже для опытных бойцов, именно в плотной массе ротных колонн, когда отдельный солдат не может заранее видеть и выбирать свой путь, маневрировать по обстановке. Растянутых связок голеностопов и коленных тоже, не говоря о возможных травмах глаз торчащими ветками, могло быть совсем немало. Или – темп движения снизился бы до недопустимого. Но тут уж Фёст с Секондом сообразили (никому другому это просто в голову бы не пришло) поставить впереди каждой построенной в колонну по два роты морпехов-роботов. Никто ведь другой понятия не имел, что ночное зрение у каждого «Аскольда», «Артёма» и далее по алфавиту ничуть не хуже дневного, а реакция вдесятеро лучше, чем у пресловутых «ниндзя» и даже валькирий…