Для поколения Арины то прозвучало бы странно, но обладатели многих из лиц, мелькавших на дорогих государственных приёмах и экранах телевизоров, в начале пути своего мелькали среди кустов и маскировочной сетки, а лица те были измазаны в "камуфляже". Поколение, родившееся и проведшее юность "в осаде", когда страна сживалась с осознанием простого факта: мы живём на войне. Неудивительно, что завершить эту войну стало делом многих.

Союз из Антона, Кирилла, кирилловских идей и антоновских связей оказался более чем плодотворен. В каком-то смысле, это был даже гениальный союз.

Кирилл в чём-то и был гением: к двадцати годам имея первое высшее образование и незаконченное второе, он любил и умел учиться, и разбирался в таких сферах, какие нормальному человеку и в голову не придёт совместить - идеи у него были исключительно новаторские - но совмещение неизменно вело к чему-то, на чём можно было заработать. А гениальность Антона выражалась в том, чтобы найти, кому это можно продать.

Но первой по настоящему гениальной идеей, которую Кирилл ухватил за хвост (хоть она и выросла на базе разработок для военных служб) стала идея доработки голографических дисплеев, необходимость изготовления которых к тому моменту уже назрела, но производство всё никак не могло выйти на массовый уровень. Низкое качество, сложность технологии, дороговизна...

И вдруг - стереоразвёртка.

Название, подцепленное из какого-то фантастического романа, действительно фантастическая вещь, ставшая вдруг реальностью. Ожившая мечта старика Спилберга и героев его "Звёздных войн" - настоящие голограммы, рисующиеся непосредственно в воздухе, без кошмарных стеклянных шаров и колб, набитых аппаратурой.

Сложнейшая в разработке технология, но при этом неожиданно дешёвая в производстве. Как те шариковые ручки, которыми пишут на орбите американские космонавты - примитив за 10 миллионов долларов (тем временем русские и писали, и пишут обычными химическими карандашами). Проверки, доработки, первые опытные экземпляры - казалось, проект висит на грани провала - и новые доработки, и, наконец, первый промышленный дисплей стереоразвёртки, фотографии которого в течении нескольких часов облетели весь Земной шар.

Это был прорыв в будущее. Но потребовалось время, прежде чем все заинтересованные компании осознали - будущее поджидает их прямо за порогом.

НАСА использовало стереоэкраны для создания карты траекторий запущенных спутников, исследовательские институты - для симуляции погодных процессов, проектировочные бюро крупных концернов - в своих разработках... А затем стерео постепенно начало проникать во все сферы жизни: медицина, реклама, обучение, кино и телевидение, наконец, компьютерные стереомониторы.

То был фурор, сравнимый по масштабам только со стоимостью контрактов, которые посыпались на Антона, да может ещё с пьянкой, которую по этому поводу закатили товарищи. Впрочем, даже алкогольные пары не помешали сработать знаменитой антоновской торговой гениальности: технологию они не продали никому. Только лицензии на использование готовых продуктов. А производство комплектующих деталей и окончательная сборка - под эгидой своей корпорации.

Вот так и зарождалось то чудовище, что с течением лет воздвиглось в башню из серого стекла, камня и бетона, с аршинными буквами по фасаду и сияющим логотипом "Трайтека" на крыше.

Но Станциям тогда ещё не суждено было родиться.

Имена родителей Антона для нас не важны, достаточно лишь вкратце упомянуть их.

Его отец (военный лётчик) погиб в одной из ранних войн - так называемых "Чеченских компаниях" - когда Антон ещё не ходил в школу. Мать (менеджер-промоутер) во второй раз вышла замуж за владельца небольшой строительной компании, который достаточно хорошо относился к мальчику и поддерживал его, когда то действительно требовалось. Оба они прожили относительно тихую жизнь и живы до сих пор, но никто из них никогда не был знаком с родителями Кирилла.

В истории же семьи Сёмгиных потрясения следовали за потрясениями, а накал страстей ничем не уступал ранним детективам престарелой Дарьи Донцовой.

Где и когда именно родился Кирилл, остаётся неизвестным. Его собственные попытки раскопать эти данные, предпринятые в зрелом возрасте, результатов не дали: все следы вели в некий детский дом, архив которого погиб во время эвакуации из Минеральных Вод. Известен лишь дальнейший путь мальчика по просторам России, приведший его к Сергею Марковичу Сёмгину (имя которого для нашего повествования играет некоторую роль) и его первой жене (имя которой как раз-таки не важно). Женщина не могла иметь детей, а через несколько лет скончалась от рака.

Скрывать факт усыновления от следующей жены не имело смысла, но для всех остальных он никогда не афишировался. Поэтому родившийся у Сергея Марковича и Александры Павловны собственный сын Вадик никогда не подозревал, что старший брат ему не кровный (считалось, что у них только разные матери).

То же самое относилось и к младшей сестре, Арине.

Впрочем, с девочкой всё обстояло сложнее. Как и тайна происхождения Кирилла, остаётся тайной, как Арина выяснила собственное происхождение, и сколь много ей стало об этом известно.