Невольно я почувствовал священный трепет, тогда как Салмо только с отвращением отворачивался. Как грек и наполовину египтянин я был воспитан в священном благоговении перед изображениями богов, хотя мой отец и говорил, что люди поклоняются не каменному изображению, а власти, которую оно олицетворяет.

Здесь были почти одни только женщины, которые молились Артемиде и приносили ей жертвы, потому что эта полногрудая богиня была покровительницей плодородия, брака и семьи.

К вечеру стало душно. Дым многочисленных жертвенников уже не возносился к небу, а стлался по земле, затрудняя дыхание.

Ночью меня разбудила гроза. Но она вскоре кончилась, и я вновь уснул под монотонный шум ливня.

— К утру дождь еще не кончился. Небо было затянуто тяжелыми тучами, и определить время по гномону [39] было невозможно. Я сказал Салмо, что ему не надо меня сопровождать, но велел ему быть снова здесь около полудня. Конечно, я пришел слишком рано и совсем продрог, дожидаясь Прокула и его людей. Они появились в сопровождении центурии тяжело вооруженных легионеров. Это вызвало всеобщее возбуждение, поскольку в Эфесе до этого еще не видели римских войск.

— Наместник считает, что мы должны быть осторожны… — объяснил Прокул.

Мы направились к восточной стороне храма, к которой примыкали квартиры жрецов, склады и хозяйственные постройки.

Арсиноя жила в небольшой вилле, окруженной плотной изгородью. Прокул безо всякого промедления отодвинул в сторону кого-то, преградившего ему путь, и приказал солдатам окружить виллу. Затем он скрылся в доме вместе с декурионом и двумя воинами. За ними последовал секретарь, к которому, не дожидаясь приглашения, присоединился и я.

Арсиною, видимо, застали в саду. Я видел, как она появилась в атриуме с двумя служанками. Валерий Прокул прочел ей смертный приговор, и еще до того, как она смогла что-нибудь ответить, оба воина набросили ей на шею шнурок и задушили. «По крайней мере, — подумал я, — все это произошло быстро, и она не успела испытать страх смерти».

Прокул подозвал меня повелительным жестом:

— Ну, лекарь, посмотри, мертва ли она.

Я склонился над скрюченным телом и посмотрел на посиневшее лицо с полуоткрытыми глазами и вывалившимся языком. На всякий случай я поднес ей ко рту зеркальце и пощупал шейную вену.

— Принцесса Арсиноя мертва.

Я выпрямился. Прокул кивнул секретарю, и тот составил короткое подтверждение, которое подписали я и легат. На обратном пути он укоризненно заметил:

— И для этого мне надо было ехать в Эфес!

Когда мы вышли из дома, он сказал, что мне придется самому позаботиться о возвращении в Александрию. Он должен еще на несколько дней остаться здесь, а затем отправиться в Таре. Галера принадлежала флоту Антония, и гордость не позволила мне просить о чем-то этого отвратительного типа.

— Теперь мы полностью предоставлены самим себе, — сказал я Салмо.

Тот только ухмыльнулся.

— Я мог бы выдержать здесь еще несколько дней. Ты видел вчера указатель у большого фонтана недалеко от верхней агоры?

Я покачал головой.

— Какой указатель?

— Прости, господин, но, кажется, ты бродишь по улицам совершенно глухой и слепой. Там на пьедестале стоял бог Приап и, вытянув руку, указывал на расположенный напротив публичный дом. Туда же в общем-то указывал и его длинный твердый фаллос…

— Ты бесчувственный, как камень, Салмо. В то время как меня вчера весь день мучили мысли о судьбе бедной Арсинои, тобой движут какие-то похотливые желания. Мне стыдно за тебя!

— Ты просто не можешь отделить одно от другого, господин. Голова может преспокойно размышлять о несчастных судьбах, в то время как фаллос с удовольствием отдается другим страстям. Но что теперь — мы еще остаемся?

«Почему бы и нет? — подумал я, — Зайдем мы в публичный дом или уедем сразу — Арсиною ведь уже не оживишь. Я ей не родственник и не знакомый, стало быть, для скорби нет никакой причины».

— Ну хорошо, мы можем здесь задержаться на два-три дня. Давай-ка взглянем, что нам предложат в твоем публичном доме…

Дом находился недалеко от верхней агоры. Хотя он стоял и не на главной улице, благодаря указателю каждый мог найти его без особого труда. Это было двухэтажное здание в конце одной из улочек с красивым мраморным фасадом. Перед ним стоял пышно одетый привратник с фигурой атлета. Он взял с нас плату и открыл дверь. Мы вошли и оказались в прихожей, где нас встретил почтенный старый господин, скорее похожий на библиотекаря. Он очень важно и слегка свысока представился нам как pornodidaskalos, что следовало перевести как наставник гетер — в данном случае это просто означало «хозяин заведения».