Адмирал Бутаков импонировал Макарову прежде всего своим подлинным новаторством в военно-морском деле. В часности, тем, что все учения на балтийской броненосной эскадре он стремился максимально приблизить к реальной боевой обстановке.

Много споров, например, вызвало, на удивление многим, решение Бутакова проводить на эскадре таранные бои. Для этой цели были выделены две канонерские лодки «Прилив» и «Гул». На них командиры других балтийских броненосцев отрабатывали тактику нанесения таранного удара.

Подобные учения стали поводом для спорных обсуждений в среде корабельных офицеров. Они велись в корабельных кают-компаниях и в Кронштадтском морском собрании. Лейтенант Степан Макаров оказался на стороне эскадренного командира, инициатора подобных учебных боев. Но защищал он не мнение и имя своего флотского начальника, а его идею.

— Сейчас же не эпоха парусного флота. Таранный удар был хорош во времена галерного флота, когда Венеция воевала с турками-османами.

— А разве оружие прошлого не может стать оружием настоящего. Только в современном исполнении.

— Пусть даже это так, но ведь раньше тараном галера пробивала неприятельское судно с первого удара на ходу. А сейчас такое почти невозможно.

— Почему вы так считаете? На каком примере? Из американской войны северян с южанами?

— Да, именно на нем. Ведь в морской истории этот случай достаточно хорошо известен. Ведь большие корветы северян несколькими таранными ударами не смогли причинить вреда броненосному таранному кораблю южан «Теннесси». Да еще к тому же попали под огонь его шести семидюймовых орудий.

— Но ведь большие корветы северян не были броненосцами в понимании этого слова.

— Ну и что? Ведь таранили они «Теннесси» несколько раз, и все безрезультатно.

— Все дело в том, что корветы с деревянным корпусом имели только окованный железом форштевень. Разве можно таким тараном пробить броню, которая покрывала «Теннисси». От сильного на скорости удара мог пострадать и сам деревянный корпус корветов.

— Все равно таранный бой сегодня не современен. Он малоубедителен для тактики броненосцев.

— Почему же? А взять 1866 год: морское сражение при Лиссе итальянцев и австрийцев? Разве это не убедительный пример использования таранной тактики?

— Бой при Лиссе известен своим результатом. Но это всего лишь одиночный пример удачной таранной атаки. Он не показателен для тактического искусства броненосного флота.

— Отнюдь не так. В этом я с вами никак не могу согласиться. Ведь обученность австрийских корабельных экипажей таранному бою дала свой победный результат. Как тут не оценить труды эскадренного командира контр-адмирала Тегетгофа.

— В сражении при острове Лиссе итальянцы неудачно построили свой фронт. И потому проиграли.

— Проиграли они прежде всего по тому, что их противник проявил решительность при ведении таранной атаки. Броненосец «Фердинад Максимилиан» одним ударом в борт броненосного фрегата «Ре д'Италия» пустил его на дно морское.

— Уточняем: австрийцы смогли таранить этот итальянский броненосец только по одной хорошо известной причине. У «Ре д'Италия» артиллерийским снарядом был поврежден руль, и фрегат потерял управление.

— Но разве подобные случаи не могут происходить в морских битвах наших дней? Вполне могут.

— Вряд ли, лейтенант Макаров. Сейчас корабельная артиллерия стала мощней, а броненосцы более маневренными кораблями.

— Все равно броня пробивается не только орудийным снарядом или миной. Она спасует и перед стальным тараном броненосца. Только надо уметь провести таранную атаку.

— Как учит балтийскую эскадру адмирал Бутаков?

— Именно так. Использование таранов в морском бою он считает полной реальностью. И в этом я ему сторонник...

Макаров понимал практическую значимость и других бутаковских нововведений на броненосных кораблях Балтийского флота. Чего, например, стоило введение «системы аппаратов автоматической стрельбы» офицера Давыдова или «учебных стволов» для обучения комендоров, предложенных капитан-лейтенантом Акимовым, специальных циферблатов с передвигающимися стрелками для обозначения дистанций до цели, заменявших собой голосовую передачу от дальномера к орудиям.

В одном из разговоров с адмиралом Бутаковым лейтенант Макаров, пользуясь известной благосклонностью флотского начальника к себе, спросил эскадренного начальника: