Я это сделал и дал почитать мой опус доброму знакомому — известному женевскому издателю Леону Нажелю. От него получил следующий ответ:

Очень, Иосиф, любопытно, но… полный меланж! Вряд ли кто-либо сможет, прочитав это, разобраться в вашей биографии! Если вы приведете весь материал в нормальный вид, разобьете его на главы — одно название которых станет вызывать интерес; на последовательность событий — по годам, то получится рукопись большой и увлекательной книги, которую я с удовольствием выпущу в жизнь!

Такие теплые слова крупнейшего специалиста издательского дела и побудили меня наконец сдаться и уже не рассказывать жене, а самому взяться за перо… Однако излагать все хронологически мне показалось скучным…

Итак, я занялся мемуарами. При этом — отдаю дань мудрости моей жены, ее благородному терпению в нашей совместной жизни, ибо я — не конфета!

Знаменательное событие моего рождения произошло 5 ноября 1900 года по старому стилю, то есть за пятьдесят шесть дней до окончания XIX века.

Мои родители жили в Ростове-на-Дону, но повезли меня рождаться в соседний Таганрог: там жила и работала знаменитая акушерка, некая Фрума. Она принимала детей у всех женщин моей семьи и круга наших близких знакомых. Только она одна твердо знала, когда и кому надо рожать. Всякие споры по этому поводу, попытки доказать несвоевременность столь значительного события были абсолютно бесполезны: женщины рожали тогда, когда назначала Фрума. Как сие ни парадоксально, она ни разу не ошиблась!

Так, на 5 ноября в Таганрог была вызвана и моя дорогая мама. А ей в ту пору исполнилось всего восемнадцать лет.

На торжество появления нового члена семьи, первого внука или внучки, выехали оба деда, одна бабушка: дед Прут был вдовцом, тетя Аня — его двоюродная сестра, старая дева, богатая особа, жившая в Одессе. Она тогда переживала очередную жизненную неудачу: оперный бас, некий Сангурский, обещавший на ней жениться, слово не сдержал! Но тетя Аня — хорошая пианистка, — верная своему чувству, усиленно занималась изучением оперных клавиров, и в тот знаменательный момент как раз «сидела» на «Пиковой даме».

Она громогласно заявила, что, если моя мать родит мальчика — его должны назвать Германом! Коли появится девочка — Лизой!

Подкрепила тетя Аня свою просьбу обещанием: в случае выполнения ее условий внести на счет новорожденного ребенка тысячу рублей (деньги по тем временам огромные: корова стоила десять рублей!).

Начались роды. Я шел ногами. Так как они были предельно тонкими, Фрума безапелляционно заявила:

— Девочка!

После чего тетя Аня закричала:

— Лиза!

Но когда я, выходя, дошел до середины, Фрума, присмотревшись, поняла, что ошиблась. И уже более спокойно, но совершенно уверенно произнесла:

— Смотрите! Оказывается, мальчик.

— Герман! — воскликнула тетя Аня.

— Осип! — рявкнул дед Прут. — Так звали моего отца, так будут звать и моего внука.

— А Осипом зовут, между прочим, и моего дворника! — закричала тетя Аня. — Вот ему что, а не тысяча!

И при этом она мне, не совсем вышедшему из моей мамы, сунула большую полновесную дулю.

Таким образом, несмотря на то, что моя голова еще не покинула материнского чрева, я уже успел потерять одну тысячу рублей. Поэтому всю последующую жизнь стоически несу, терплю и мужественно переношу материальные потери. Спасибо тете Ане за своевременный урок!

Совсем недавно, в перерыве работы над сценарием о Лефорте, который пишу вместе с моей Леночкой, я — составил свое генеалогическое древо.

У каждого человека имеются мать и отец, две бабушки и два дедушки, четыре прабабушки и четыре прадедушки, восемь прапрабабушек и восемь прапрадедушек… и так далее — до незапамятных времен. Исключением, вероятно, были первые люди, их, кажется, звали Адамом и Евой.

Из всей «вышестоящей» родни я отлично помню двух своих прабабушек: Анастасию Соломоновну Прут (урожденную Безчинскую) — бабку моего отца и Анну Лазаревну Итину (урожденную Собсович) — бабушку моей матери. Конечно же деда — Соломона Прута, бабушку Веру, деда Леона Аптекмана и мою дорогую маму — Франю (так звали ее в семье).

Бабушку Лизу — мать моего отца и его самого не мог знать, потому что бабушка Лиза умерла за семь лет до моего рождения, а папа скончался, когда мне было шесть месяцев и семь дней.