Наваливался горой на Мутного, голову все искал. А головы и не видно! Вертелся под рукой Мутный, скрипел скорлупой – юлил, зеленым дымочком вился, не давался…

– Гло-тку… пере… гры… зу!.. – хрипел, продирался во тьме Панкрат, старался углядеть голову…

И углядел! В самый-то угол, под лоханку, забился Мутный, к заманной половице. Махнул Панкрат топором, стиснул глаза – и ахнул!..

– …топоры!.. – тяжко хрипел Панкрат на жаркой своей овчине, – да-вай… топоры… Ми… кола-а!..

– Панкрат, очунься!.. Го-споди, да очунься!.. – дергала его за ногу старуха. – Панкрат!?.

Мычал Панкрат, тыкался головой в овчину. Дышать нечем, язык запекло – терка теркой.

Очнулся, привстал, – темно. Хотел перекреститься – руку не слышит, занемела.

– Го-споди… огоньку бы… Душил меня, старуха, навалился…

– Перпужал как… Бужу, а ты и не чуешь… – закрещивала его старуха. – Все поленья пораскидал, горшки побил… дурашный!.. Лампадку, постой, затеплю…

– Фу… зажги… не продыхну… как испужался-то… С энтим все… Ух-ты, руку-то как я зашиб, не владаю… – хрипел Панкрат, – ох, водицы испить дай, старуха…

– Ат, дурашный… – жалела его старуха.

Свесил с припечка ноги, сидел – переводил дух. Ковш подала ему старуха, с ледниками, – вытянул полный ковш.

– Фу… маленько поотпустило…

– А чего видал-то?..

– Нехорошо видал… энтот приходил… топором его посек, будто?..

– Да ну!.. – всполохнулась старуха, закрестилась. – Царица Небесная… не сталось бы чего, Панкратушка?!..

– С картинки сошел… Топор где?..

– Да где… в подпечье, сам давеча поклал! А чего сошел-то?..

– Сошел-то… – опоминался Панкрат, потирая зашибленную руку. – Да за деньгами приходил, будто… добивался…

– За деньгами!!. – дернулась головой старуха.

– За деньгами… "Подавай капиталы"! Спасибо, топор попался… Где Степан?..

– Спит, где ж ему быть-то!.. А чего?..

– Спит?.. Вот чего… в риге закопаю…

– Как уж удумаешь… Время-то, незнамо чего жди…

– Топор, хорошо, схватил… отбился! Микола-Угодник помог.

– По-мог?!..

– Помог, явственно. Вместе, будто… одолевали…

– Матушка, Царица Небесная… – зашептала старуха, закрестилась.

Так до вторых петухов и досидели.