Тристан, почувствовав мою боль, взял меня за руку свободной рукой и крепко сжал. Так странно: за такой короткий промежуток времени этот мужчина стал для меня родным. Я смотрела на него, он - на меня, и я неожиданно для себя поняла: я… влюбилась. Влюбилась в человека, которого знаю всего лишь несколько часов! От такого открытия на душе стало неожиданно спокойно, а слезы так и лились из глаз.

До городка мы добрались за полтора часа.

Я не решалась выйти из машины: испытывала невообразимые муки. Узнать о существовании сестры и в тот же день ее потерять – очень больно.

Тристан не торопил, приклонил мою голову к себе, поцеловав в макушку.

Не хочу уходить. Не хочу покидать его.

Не представляю, как я жила без него. Без его прикосновений.

Он обнял меня настолько, насколько позволял салон автомобиля, ничего не сказав.

В этот момент я вспомнила его предложение о побеге. Это показалось очень заманчивым. От таких мыслей я улыбнулась.

– Что такое? – услышала его приглушенный голос.

– Помнишь, ты предложил мне сбежать?

Я почувствовала, как его губы растянулись в улыбке.

– Оригинально, правда?

– Давай сбежим!

Тристан отстранился от меня, прикоснувшись рукой к щеке:

– Какая ты странная.

– Пожалуйста! Я не знаю, правда, не знаю, что со мной. Такое чувство, что мы знакомы много лет, - признавалась я. Он покачал головой:

– Не проси об этом…

– Но ты ведь сам предложил!

– Юля!.. – от того, каким тоном он назвал мое имя, я замолчала. Тристан отвернулся и вышел из машины.

Я вышла следом.

– Ты не понимаешь, о чем просишь. Это…

– Безумие, понимаю! Наверное, я сошла с ума, раз предлагаю такое. Сама не знаю, что находит на меня. Едва узнав о твоем присутствии, я жажду твоих прикосновений. Называй, как хочешь, но…

Он обернулся, запустив пятерню в густые волосы.

– Все гораздо сложнее. Ты не поймешь.

Эти слова меня разозлили.

– Сложнее?!

– Сложнее. Хватит об этом. Мы должны закончить то, для чего сюда приехали.

Тристан собирался уходить, но я схватила его за руку. Он вздрогнул, от моего прикосновения и отдернул руку.

– Нет, - запротестовала я, - я не пойду туда.

Я знала, что если пойду с ним в неизвестность, узнаю что-то плохое.

– Что?!

– Не пойду!
– ору я.

– Ты ненормальная! Подумай своей рыжей головкой, почему я приехал к тебе. Почему работаю на твоего отца и…Почему…

Мои слезы лились рекой, я не хотела быть там. Не хотела запомнить сестру сломленной, опустошенной, мертвой. Не думая, я бросилась в неизвестность, пытаясь сбежать от этого кошмара. Лучше вообще не приезжала бы сюда!

Тристан нагнал меня быстро. Его пальцы словно тески, сжимали мои ладони. Я вырывалась, как могла, молясь Господу. Нет. Нет. Нет.

Пусть он отпустит меня!

Неожиданно Тристан припал к моим губам. Я пыталась вырваться , но, когда он прижал меня к своему сильному телу, я сдалась. Он целовал нежно, наслаждаясь вкусом нашего поцелуя.

Мои колени подгибались, я таяла под его прикосновениями с каждой секундой, отдаваясь сладости поцелуя. Никогда никто так меня не целовал. Словно это последний поцелуй. Это было…незабываемо…

– Господи, - прошептал он между поцелуями, - почему так мало времени!?

Я не понимала, о каком времени он говорит, прижимаясь к Тристану ближе, как только возможно.

– Мало времени…

После мы долго стояли, обнимаясь, не сдерживая слезы. Опять.

– Не плачь, любимая…

От его слов я еще больше заплакала.

Не хочу, чтобы он уходил, покидал меня.

Жизнь без него я не перенесу. Никогда.

Тристан поцеловал мою щеку, и я заметила его слезы.

– Чудо, - прошептал он.

– Да…истинное чудо.

Дальше меня накрыла темнота.

На следующий день я не видела Тристана.

На мои расспросы о нем папа лишь качал головой, говоря, что я сошла с ума.

– Не знаю никакого Тристана.

– Но пап, ты же сам нанимал его для ремонта.

Он, грызя ручку, словно маленький ребенок, покрутил у виска указательным пальцем.

– Милая, какой ремонт? Говорил же, не смотри много телевизор.

Я побежала в гостиную и крикнула, прикрывая рот ладонью. Осев на пол, я не верила своим глазам. Этого просто не могло быть! Комната выглядела так, будто и не было ремонта вовсе. Но я ведь знаю, что все было по-настоящему!