Жанр книги – романтическая история на фоне приключенческого сюжета. В основе повествования реальные события. Телефонный звонок научного руководителя своему ученику, из Москвы в Вашингтон, с просьбой встретить девушку в аэропорту запускает развитие событий. Случайная встреча Алекса и Марины волей обстоятельств переходит в любовь. Что же заставило девушку из обеспеченной семьи не только бежать в Америку по липовой гостевой визе, но ещё и взяться за работу горничной?
Как выяснилось, Марина бежала от бывшего мужа и вендетты криминальной организации Синдикат, на которую работает муж.
Синдикат – это реально существующая в Москве преступная организация, которая занимается розничной поставкой наркотиков, в любое время суток, по телефонным вызовам клиентов. Синдикат базируется на парке автомобилей-такси и использует обычную технологию их вызова и работы.
В критичной точке сюжета, посланный Синдикатом наёмный убийца, на пустынной дороге, обстреливает машину влюблённых. Только случай спасает их от расстрела. Осознав, что все доступные ему способы сохранения жизни любимой девушки исчерпали себя, Алекс решает подключить к решению проблемы важную фигуру – одного из российских олигархов. Жизнь девушки спасена, но по-прежнему не решён вопрос её безопасного возвращения на Родину.
Арк Лапшин
МОЯ ДОРОГАЯ РАЗРУШИТЕЛЬНИЦА
ПРОЛОГ
В эту ночь мы оба спали спокойно, а проснулись от настойчивого телефонного звонка. Я поднял трубку, но вместо разговора получил только звуки тяжёлого дыхания в наушнике телефона. Я не стал придавать никакого значения этому звонку – такие звонки ведь иногда случаются в каждом доме. Наоборот, я был очень доволен случайным телефонным звонком, так как он сработал вместо будильника и как раз удачно, в вполне приемлемое для нас время. Вчера вечером мы с подругой запланировали поехать следующим утром в новый бассейновый и банный комплекс, недавно открытый в двадцати милях от нашего дома. Моя разбуженная возлюбленная недовольно кривила свою милую мордашку – ей бы очень хотелось поспать этим утром подольше.
Яркое весеннее солнышко освещало узкую, в две встречных полосы, красивую лесную дорогу, совершенно свободную от других машин. На дороге повсюду были установлены знаки ограничения скорости до 30 миль в час и знаки, предупреждающие о животных, которые могут пересекать направление движения. Я ехал медленно, стараясь соблюдать правила, и рассчитывал минут за тридцать добраться до цели.
Подруга, возбуждённая предстоящим приятным времяпровождением, всё время шалила, наклоняясь к моим коленям, чтобы зубами расстегнуть застёжку-молнию на моих джинсах. На самом то деле она просто дурила, подражая сюжету из фильма, который демонстрировали вчера вечером по телевизору. Я всякий раз пресекал баловство подружки, ласково отстраняя милую мордочку от своего причинного места и застёгивая молнию.
Когда возлюбленная, пытаясь в очередной раз сломить мою оборону, в который раз, внезапно и резко, наклонилась вниз, вдруг подряд раздались три выстрела: Ппах! Ппах! Ппах! А потом опять наступила полная тишина…
В моей жизни в меня ещё никто и никогда не стрелял. Бог меня миловал от Афгана и Чечни, звук выстрелов был мне знаком только по военным сборам в институтское время. Эти три звука выстрелов отличались от звуков автомата Калашникова, сохранившихся в моей памяти со студенческих времён, но всё равно я сразу, инстинктивно, понял, что это стреляли и стреляли прицельно по нашей машине.
Я почему-то совсем не испугался. До сих пор не знаю, почему? Наверное, я не успел. Наверное, моя душа, размягчённая безмятежной и медленной ездой по красивой дороге, была просто не готова к смертельному испугу. Моё сознание, защищаясь, вошло в какой-то тяжёлый ступор, и я был способен только на самые необходимые действия: я немедленно ударил по тормозам, заглушил мотор и огляделся вокруг. Я увидел кровь на остатках разбитого бокового стекла правой передней двери, отверстие, размером с яблоко, справа, на ветровом стекле машины, и, полностью неподвижную Марину, головой повалившуюся на мою правую ногу.
Поток тяжёлых мыслей резанул моё сознание:
– Случилось непоправимое несчастье, я виноват во всём…
– Я так и не сумел сберечь свою любимую…
– Я расслабился и совсем потерял бдительность…
– Я должен был догадаться, что этим утром нам звонили не зря…
– Я не должен был разрешать Марине возвращаться из Калифорнии…
– Ну, что же я теперь скажу Владимиру Ивановичу…
1. НОЧНОЙ ЗВОНОК
Полгода назад вся эта история началась с простого телефонного звонка.
Ночной телефонный звонок для программиста в Америке обычно приносит проблемы – как правило, звонит оператор ночной смены из центра обработки информации. Если он позвонил - просыпайся, садись к компьютеру, подключайся к сети и пойми, что произошло и как можно решить проблемную ситуацию. А на завтра тебя ожидают разбирательство с боссом и ужасная головная боль. Каждую ночь, ложась спать, обязательно подумаешь:
– Только бы сегодня миновало …
Так ведь нет, сегодня не миновало – настойчивый телефонный звонок!
Я медленно и мучительно просыпаюсь, хватаю телефонную трубку с прикроватного столика. Тьфу ты, да тут совсем не то, говорят ведь на русском…
– Саша! Это из Москвы тебе звонят, - сказал знакомый голос, - Владимир Иванович Самарин, помнишь ещё такого? Извини, если в неподходящее время звоню. Я точно не разобрался в разнице во времени между Москвой и Вашингтоном. Да и дело есть, весьма срочное.
Я пришёл в себя и облегчённо вздохнул, даже обрадовался - этого человека я уважаю. Владимир Иванович Самарин, бывший научный руководитель моей кандидатской диссертации, настоящий русский интеллигент, умница и, видимо поэтому, человек, совершенно не страдающий антисемитизмом.
– Да, конечно, я вас узнал Владимир Иванович, всё в порядке …
В Вашингтоне сейчас 12 ночи, я только недавно лёг.
Я рад Вашему звонку. Как вы вышли на меня? Что нового в Москве?
– Вашингтонский телефон я взял у твоей жены, а ваш нью-йоркский телефон знает Лена Архипова, заведующая аспирантским отделением нашего института.
Ты её должен помнить, она мне рассказывала, что ты для её матери лекарство из Америки присылал.
А у нас в Москве всё новое, Саша. Москву теперь не узнать, ни город, ни жизнь, ни людей.