"Больше, лучше, выше нормы. В ритме завтрашнего дня" (песня такая)
Владимир Наконев
Как мы строили коммунизм
«Больше, лучше, выше нормы, в ритме завтрашнего дня». (песня такая)
Музыка.
– Сначала надо научиться включать станок.
Я окинул взглядом станок, размером с хороший автобус. Ну, надо, значит надо.
– Показывай.
Оператор нажал поочерёдно полтора десятка кнопок. Вдруг, мне показалось, что во включении прозвучала музыка полонеза.
– Ещё раз, плиз!
Точно! «Полонез Огинского». И я тут же, без ошибок включил станок, не пропустив ни одной кнопки.
– Ничего себе! – оператор сбегал за бригадиром и привёл его, чтобы я продемонстрировал и ему.
Через неделю я заявил своему наставнику, что на сверлении можно было бы и добавить скорости сверлу.
– Нет. Это забито в перфоленту технологами. Это – китайский алфавит.
– А у кого можно найти расшифровку этих дырок?
Взяв у бригадира список символов, я на следующий день уже умел «читать» перфоленту и через некоторое время стал помогать бригаде, перебивая программу с помощью специального дырокола.
Учёба.
Характер у заточника инструментов был такой гадкий, что все обращались к нему чуть ли не как к генсеку партии или, по крайней мере, как к начальнику первого отдела. А лучше было, если не обращались. Вот и в этот раз, бригадир дал мне указание.
– Возьми сверло и дай заточнику, чтобы он заточил.
Приношу, а дядя в домино играет. Видимо, игра его интересовала больше, потому что он небрежно бросил через плечо:
– Ты видел, как я затачиваю? Иди и начни, а я потом доведу.
Я пришёл в заточную и к ужасу других операторов, ожидающих, когда прийдёт мастер, включил станок и стал возить концом сверла по камню. Пришёл спец и похвалил меня.
– ….й ты оператор! Ты когда-нибудь видел, чтобы я на этом камне сверло затачивал?
Не помню, что я ему ответил, но мужик потратил на меня целый день, обучая затачивать все виды свёрл, за что я ему до сих пор благодарен.
Поединок.
– Работать будешь с ним, - представил нас друг другу бригадир. Слесарь мрачно взглянул на меня и даже не кивнул в ответ на моё приветствие. Подождал, пока ушёл начальник, повернулся ко мне и, криво усмехаясь, заявил:
– Я тебе всегда буду говорить: ты – плохой, ты – свинья, и, в конце-концов, ты повесишься.
«Неплохо для знакомства. Кажется, скучать мне не прийдётся». Я глянул ему прямо в глаза и небрежно бросил:
– У тебя ноги скривились.
Напарник ошарашенно глянул вниз.
– Один – ноль! – радостно заржал я.
И начали мы работать... Вечером, когда пришло время получать бесплатное молоко за вредность, мой напарник взял бутылку и сел отдельно от всех. Народ оживился.
– Эй, ты что от коллектива отрываешься?
– Мне, бля, два молока положено за то, что я с ним работаю!
Кузмич.
Вредности в нём было больше чем живого веса. Казалось, что он весь из этой вредности и состоит. Даже простая просьба подать ключ понималась им как провокация, как оскорбление, как попытка начать скандал. И скандал возникал. Иногда Кузмичу удавалось найти слабину в своём напарнике и тогда он отыгрывался на нём на всю катушку. За все обиды, которые он, Кузмич, пережил и ещё собирался переживать.
Ничего удивительного в том, что в паре с Кузмичом никто не хотел работать. Но работать надо было. Бригадир выходил из положения тем, что полдня отправлял одного с Кузмичом, а после обеда давал ему возможность работать с другим. Выглядело это так:
– Эй! Где вы тут? – кричал бригадир, появляясь в отсеке.
В ответ тишина и лишь отдельные звякания металла о металл свидетельствовали о том, что кто-то что-то делал. Кузмич с довольной улыбкой стоял над напарником, котоый яростно крутил гайки с болтами на очередном фланце. Желваки ходуном ходили на лице, свидетельствуя о том, что челюсти работающего сжаты с неимоверной силой.
– Я тут ору-ору, а тебе что, лень ответить? Или ты немой?
– Да! Немой! – взорвался работающий, - Потому что я с Кузмичём работаю!
Похватал свои инструменты и почти бегом удалился в сторону причала. Кузмич злорадно хихикнул.
...
В тот день Кузмича отправили на опрессовку танков. Не самая квалифицированная работа. И в напарники ему полагалось дать такого же «не самого». Но никого свободного не было. Перспектива работы с Кузмичём настолько не прельщала слесарей, что все мгновенно разбежались по рабочим местам. Бригадир растерянно глянул на меня.