– Это твоих рук дело?
– спросил Алактус у тени, медленно надвигающейся на него.

– Сам как думаешь?

– И рука поднялась?
– уже с ненавистью сжимая кулаки, парень поднялся с земли, встречая врага.
– Они дали тебе жизнь...

– И приняли в благодарность смерть!
– надменно хихикнула тень, остановившись на расстоянии удара мечом.
– Они бы всё равно не выжили. Я видел будущее, Ал. В нём только тьма. Что бы ты выбрал? Умереть сейчас и стать ничем, или стать частью того, что будет? Я решил стать будущим. Это мой выбор!

– Частью тьмы?
– Алактус уже перебирал в памяти все заклинания нападения, которым обучился у дяди, он будил Шисей, чтобы тот помог. Демон вспыхнул миллионами языков пламени, окружая противников и отделяя их от зрительского ряда.

– Я знал, что ты не согласишься.
– Из чёрного бархата показалась рука, и молнии посыпавшиеся с пальцев врага полетели в Алактуса. Маг успел отскочить, ловко развернулся и бросил ответный пасс, наслав на противника туман. Потом подкрался со спины к фигуре в чёрном, но его меч не успел коснуться вожделенной цели. Тень была хитра и проворна. Тьма придавала ей силы, и хотела не просто лишить Алактуса жизни, а поглотить его целиком. По этой причине враг скрывающийся под бархатным плащом не пытался убить соперника. Старался просто оглушить, причинить боль, обречь на страдания, уничтожить разум. Он ударил молниями прямо в висок Алактусу, и тот без сил рухнул на землю. Бархатная тень склонилась над ним, наслаждаясь болью свергнутого.

– Теперь ты наш!
– радостно и мнгоголосо пророкотал посланник Тьмы.

– Пока ещё нет!
– стиснув зубы прорычал маг, пырнув врага лезвием припрятанного обрядового кинжала. Холодный металл вошёл в бархат по самую рукоять. Липкая и тёплая жидкость заструилось по руке сумевшего отстоять собственную жизнь парня.

Заскулив от боли, тень отшатнулась. Она взывала к той самой Тьме, что пообещала вечное бытие, безграничные силы, власть. А спустя мгновение испуганный смертью, заклейменный её печатью, враг исчез в дымке мрака, поднявшегося из самой земли.

Мойрус остался один на кладбище. Оглянулся на толпу бывших друзей, знакомых, соседей, и отдал приказ демону:

– Всех. Жги!

Потом, под крики и плач, упал на землю и лежал долго-долго, чувствуя, как мучительная боль пожирала мозг. С той поры у него всегда болела голова при встрече потусторонним. Пережив те страшные события он решил набраться сил и разума в оплоте магии, Ашелоте. Тьма так и не отступилась. Она всегда с лёгкостью выбирала самые неподходящие моменты, убивала каждого, кому несчастный мог рассказать о своей тяжёлой участи, с кем делил кров или пищу; каждого, кому доверял хоть чуточку (любимые женщины, друзья, компаньоны, просто незнакомцы, подсевшие за столик). Похоже, амазонка была первой, через кого Тьма не обратилась к магу. Этим она и привлекла внимание Мойруса.

Селена с ехидством отметила, что запугать её Алактусу не удалось. Он же внимательно на неё посмотрел. Но амазонка - не робкого десятка, и сидела на траве не двигаясь, также внимательно рассматривая колдуна, его чётко очерченные шрамы.

– Ты не собираешься уходить?
– удивился он.

– С чего бы? Ты меня нанял. Я уже свыклась с этой мыслью. А если я чего себе в голову вобью, так топором не вырубишь. Моё слово крепко и нерушимо! Так что прекращай стращать, и ответь на вопрос: та тень на кладбище, это Говен?

– Да, - при упоминании ненавистного имени скулы на лице мага дёрнулись, руки сжались в кулаки. Он ненавидел собственного брата всей душой, и если бы представилась возможность убить его, сделал бы это без угрызений совести.

– Его в детстве часто в угол ставили?
– осведомилась амазонка.

– Нет... А что?
– вопрос удивил мага.

– Да интересно, чего это он так темноту полюбил!..
– пожала плечами женщина.

Алактус давно отвык от шуток и весёлой компании, и сразу задумался, зачем было звать с собой эту бабу. Но слов не воротишь. Поэтому попытался смириться с постоянными издёвками, резавшими слух.

– Идём, горе серое!
– обозвала его Селена.
– Где ты остановился?

Алактус не стал обращать внимания на язвительное замечание Селены, хоть и сказанное с материнской нежностью. Они вместе направились на постоялый двор, где маг выбрал себе самую отдаленную крохотную комнатушку, с огромным окном. Хотя размеры помещения только казались малыми из-за разбросанных повсюду книг, амулетов и кучи другого странного магического барахла.

– И ты всё это так спокойно оставляешь и уходишь?
– осмотрелась Селена и подняла за шнурок какой-то красивый кулон с ярким рубином в форме глаза.
– Не боишься, что кто-то это украдёт?

– Сюда никто не может войти без моего дозволения, я поставил защиту на дверь!
– раздражённый любопытством амазонки маг, отобрал побрякушку и сунул в котомку. Туда же отправились книги и прочее. Когда комната опустела, Селена стояла с раззявленным от удивления ртом, сообразив, что сумка то волшебная, да и дна у нее нет. Маг усердно пытался что-то отыскать в горсти камней, которую держал на ладони и обалдевшую женщину просто игнорировал. Он был так увлечён этим процессом, что Селена решив подождать его на улице, распахнула дверь, и замерла: перед ней стоял человек в голубой накидке, лицо его было безжизненным, а глаза...