Каллахен выдал мне свое коронное "Нет", улыбаясь во весь рот. Вот зараза блондинистая! Схватив его за ухо, я с силой потянула на себя, требуя ответа и правосудия. Пока Мика отдирал меня от своего неприкосновенного уха, мы хохотали как два шизоида в период обострения. В результате, конечно же, победила грубая сила - мне оставалось только грозно рычать на Каллахена, который невозмутимо допивал чай, второй рукой прижимая оба моих запястья к полу.

– Погода, говорю, хорошая сегодня...
– Блондин поднял лицо к небу, продолжая улыбаться. Опять эта открытая улыбка, пусть я и вижу только привычный профиль.

Два дебила - это сила.

Озвучивать я это вслух не стала, понятное дело.

– Знаешь, я бы тут осталась жить, а ты отбиваешься руками и ногами, - сообщила я, вспоминая дискуссию Мики с отцом. Заодно и как бы тему разговора удержала, умная милая я.
– Чем тебе тут не нравится? Шорты, блондинки, короткие юбки и холодная содовая. И не надо мне опять вешать лапшу на уши тем, что тут слишком для тебя жарко.

– У тебя глаза красивые.

Ну, вот опять! Выходит, теперь и на эту тему он говорить не хочет. Ну что за человек! Катастрофа, а не собеседник.

Я надула щеки и молча отвернулась в сторону. Через несколько минут обоюдного молчания до меня едва донесся трагический вздох, и Каллахен сдался первым:

– Личные причины. Тебе это так важно?

– Возможно...
– буркнула я в ответ, рисуя пальцем по полу кружочки.

– Зачем?
– в голосе Блондина звучало искреннее недоумение. И я подняла на него глаза.

– Хочу разбить твою маску.

Я хотела это сказать. Вот так вот просто, глядя в аристократическое лицо как будто с обложки журнала Men's Health - и посмотреть реакцию.

Никакой. Абсолютно.

Кукла, он как фарфоровая кукла. На таких обычно только любуются, и то издалека.

Почти как я. Или - точно как я?

– У тебя очень странные желания, Джейсон.

Интонации какие-то замогильные, или мне только кажется? Мика смотрел на меня как на сумасшедшую, честное слово. И что я такого сказала? Мне хотелось опять схватить его за ухо, как непослушного мальчишку - выбить всю дурь, всю эту неестественность.

Только зачем мне это?

– Не в пример твоим.

Блондин ухмыльнулся, привычно положил ладонь мне на макушку.

– Дурочка... крашеная.

Я улыбнулась в ответ, мотнула головой, сбрасывая ладонь.

– Я разобью твою маску, - это было утверждение. Безапелляционное, смелое и абсолютно безрассудное. Что я делаю? Зачем мне это?

Знаю, сейчас опять пойдет тема о погоде. Или о моем ужасном чае.

Сброшенная мгновение назад рука скользнула по волосам, пальцы едва не запутались в завитых темных локонах, пощекотали шею. Я не удивляюсь. Или не хочу. Это Каллахен - и для него это естественно, как дышать или есть. Он очень тактилен, всегда таким был. Поэтому иногда я позволяю ему подобные выходки, даже если потом буду скрежетать зубами и проклинать небо.

– Хочешь сказать: попробую разбить?

Вы видели улыбку Чеширского кота? Эта - еще опаснее. Кто из нас кролик, объясните...

– Ты во мне сомневаешься?

– Я знаю твои методы. В результате я уйду на двухлетнюю реабилитацию в центр психической поддержки, так что давай ты передумаешь?

Пальцы пощекотали меня под подбородком, как кошку. Я отстранилась, и Мика невозмутимо щелкнул меня по носу.

– Не передумаю. Это отличный вариант для меня спокойно закончить университет. Два года без Каллахена? Об этом я и мечтать не смела. Неужели ты доставишь мне такое счастье?
– я закатила глаза, изображая обморок.

– Не доставлю. Я заберу тебя с собой, мы будем жить в соседних палатах и перестукиваться по вечерам, - Блондин невозмутимо убрал руку, потер шею. В сумерках лицо по-прежнему выглядело настоящей маской: даже намека на улыбку не было, хотя я нутром чувствовала, что это не так. Мне хотелось увидеть эту редкую, едва заметную, но очень искреннюю улыбку. Зрелище настолько редкое и запоминающееся, что хочется еще и еще. Зная Каллахена - это практически невозможно.

– Тогда меня вообще не выпустят. Нет уж! Лучше нам вообще жить по разным концам планеты и созваниваться на Рождество. Как тебе такая идея? По-моему, идеальный план. Разрешаю тебе выбрать любой уголок Земли. Австралия? Новая Зеландия? Индия?

Как и всегда, я получала откровенное удовольствие, подтрунивая над Каллахеном. Мы оба относились к взаимным издевкам и обзываниям как к шуточной форме своеобразного общения. Это я поняла еще давно. Да и все окружающие, думаю, в курсе. Хотя, признаться, я не замечала, чтобы Мика позволял своему эгоистичному высочеству общаться еще с кем-либо на таком детсадовском уровне. Повторяюсь, мы используем друг друга как боксерские груши, выплескивая негатив и раздражение.

Иногда я думаю, мы могли бы стать друзьями. До этого мы дойдем сами, спустя несколько лет, когда окончательно повзрослеем. Годам к сорока, предполагаю, в лучшем случае. А сейчас мне не хотелось забивать себе голову ерундой, и я в очередной раз спустила тормоза.