Растаял в воздухе сизый дымок давшего прощальный гудок «Патриса Лумумбы», пароход уносил Владимира Мегрэ навстречу главному событию в его жизни. Но калейдоскоп событий продолжился, «Купеческий караван» был лишь эпизодом в нашей насыщенной торгашеской жизни. Да еще суд, плюс свидетельствование на другом суде. Лишь изредка мы представляли, как на глухих таежных пристанях продаются наши книжки, да немного сожалели о том, что жители нижней и средней Оби так и не узнали, как всё-таки прошли каникулы Кроша.

Через два месяца нам позвонили из «Каравана».

– Заберите свои книжки.

– А сколько продалось-то?

– Где-то треть.

Ладно, думаем, с паршивой овцы хоть шерсти клок. Приехали забрать нераспроданный товар – теплоход уже стоял в доке в Затоне. Встретились с тем мужичком, которого так впечатлил мой поступок с пачкой «Кроша». Вроде, все нормально: вот вернувшиеся назад книжки – забирайте. А такова сумма проданного товара, ее и получайте.

– А у кого получить?

– Ну, мужики, не у меня: я всю выручку сдавал в кассу, идите к руко-водству.

Мы с Женей поднялись на палубу, на которой не так давно руководство «Купеческого каравана» радовалось факту бережного отношения к традициям русского купечества. «Руководством» оказалась видимая нами мельком в офисе Мегрэ тетка, изрядно затраханная ежеминутно повторяющимися почти слово в слово диалогами. Подходили очередные коммерсанты, желавшие получить денежки, и начиналось.

– Здравствуйте!

– Добрый день!

– Нам бы деньги получить за проданный товар.

– Денег нет.

– А где деньги?

– Не знаю.

– А кто знает? Где директор?

– В Москве.

– А когда он приедет?

– Не знаю.

Такой, знаете ли, типичный для девяностых годов «базар», думаю, ежедневно тысячекратно повторявшийся во всех уголках нашей необъятной Родины.

После довольно однообразной прелюдии-дуэта, наставал черед сольного выступления каждого из вновь подошедших торгашей, начинавших догадываться, что их банально пытаются «кинуть». Тут «вариаций на тему» было значительно больше, уж кто как умел. От жалоб на сирую тяжелую жизнь до крутых распальцовок с умелым использованием блатной фени и грозными обещаниями сотворить «козью морду» всему руководству «Купеческого каравана» во главе с Мегрэ.

Но мне запомнилось «выступление» тихой православной женщины, сдавшей на реализацию церковную литературу. Нет, я даже приблизительно не сумею воспроизвести тот монолог… Поминалось и осквернение слова Божьего, и обещание кары небесной ввиду неприятия судебной тяжбы их, людей Божьих, с ними – грешниками окаянными. И всё с убийственным спокойствием, с какой-то внутренней силой.

Однако «полпред» от «Каравана» держалась молодцом, никого не перебивала, лишь глубоко вздыхала, выслушивая всех даже с некоторым сочувствием. Да уж, положение ей досталось незавидное, спору нет, но, исполняя роль «громоотвода», она, видимо, имела за это хорошую материальную компенсацию. В том числе и с причитавшихся нам с Женей денег.

Не желая становиться очередными участниками бесполезного разговора и прекрасно поняв суть происходящего, мы с Женей тихонько присели в уголке и стали думать, что же делать. И тут мы уловили главное: сумму долга предлагалось погасить любым имевшимся в наличии товаром. Оно и понятно: теплоход необходимо было освободить от нераспроданного барахла – аренда судна заканчивалась.

Но негодующие коммерсанты, словно токующие глухари, не слышали или не желали слышать и принимать это: понятно, денежки интересней. Но где они, эти денежки? Правильно, смотри диалог выше. Дав волю эмоциям и высказав все, что думают в адрес и «Купеческого каравана», и лично Владимира Мегрэ, они, видимо, считали, что на сегодня достаточно. Мол, «мы еще с вами встретимся!» Но, дорогие друзья-торгаши, а каков результат? С таким же успехом можно было выйти на берег Оби-матушки, и исполнить свое эмоциональное и даже содержательное выступление прибрежным камышам.

Поэтому мы сразу сказали, что согласны взять любым товаром, благо, еще было что выбрать. Ой, как тетушка-«громоотвод» сразу заулыбалась, как посветлело ее лицо!

– Да, пожалуйста, ребята! Вади-и-ик! – позвала она того мужичка-книжника.

Тот пришел, улыбаясь.

– Сумму их долга знаешь?

– Конечно! Я же их книжками торговал!

– Они возьмут товаром. Проследи, пожалуйста.

И пошло-поехало! Лопаты? Годится! Игрушки? Годится! Мыло, зубная паста, макароны, чай, маринованные помидоры, та же церковная литература. «Берем-берем, всё берем!» Глаза у Жени загорелись, Вадик хоть и знал сумму нашего долга, но что-почем из предлагаемого нам товара – нет. О! Сварочный аппарат «Гном»! Вот именно его нам и не хватало для осуществления книготорговой деятельности! Я Женю уже локтем в бок: хватит, сворачиваемся, сумма долга превышена. А Вадик всё улыбается, ничему не препятствует. Что, скажете, нечестно? «Как царь с нами, так и мы с царем!»

Обратно мы ехали с вернувшимися из плавания книгами, бартерным добром и с чувством исполненного долга. Правда, потом целый год ждали звонка из «Купеческого каравана» с вопросом: «Ребят, а на какую сумму вы взяли товара?» Но время шло, никто нам не звонил, уж и не знаем, чем закончились разборки Мегрэ с остальными коммерсантами.

А через год… Через год вышла первая «Анастасия», причем сразу огромным тиражом. Книга имела фантастический, оглушительный успех по всей стране. Многие люди, потеряв духовные ориентиры в мутные годы перестройки и развала девяностых, тогда самозабвенно медитировали на массовых «оргиях» Кашпировского и Чумака, «Аум Сёнрикё» и сайентологов Хаббарда, преподобного Муна и прочих претендентов на роль всемирных пастырей. И вдруг, как озарение молнией – Анастасия! Именно ему, Владимиру Мегрэ, посчастливилось встретиться с ней во время одной из стоянок на пути «Купеческого каравана».