Но то, что произошло ночью третьего октября, было для нее полной неожиданностью. Ева и не предполагала, что напряжение между людьми так велико… Она растерянно смотрела по телевизору, как разъяренная толпа штурмует телецентр – сыплется разбитое стекло, грузовик въезжает в вестибюль, трассирующие пули прочерчивают ночную тьму, падают люди… Выстрелы были слышны даже из их окон, непонятно было только, откуда они доносятся.

Отец мрачно сидел перед телевизором и смотрел на появившуюся на экране заставку суровым, исподлобья, взглядом, который пугал Еву, потому что казался таким невозможным у папы, таким чужим… Они все сидели перед умолкнувшим телевизором, переключая программы и пытаясь понять, что же делать.

Заставка исчезла наконец, люди в студии сменяли друг друга, все говорили то страстно, то растерянно, но ясности не вносил никто.

– Какая безответственность! – наконец произнес отец после очередного выступления.

– Что – безответственность? – робко спросила Ева.

Она видела, что папа зол, как никогда, но не понимала: на кого же?

– Безответственность – звать беззащитных людей туда, где давно уже должны действовать профессионалы, – сказал Валентин Юрьевич. – Оружие получать… Черт знает что!

– Но в прошлый раз ведь все ходили, – напомнила Ева. – И помогло…

– В прошлый раз! В прошлый раз было совсем другое дело, неужели не понятно? – сказал отец. – А теперь – все это надо было пресечь сразу и не доводить до стрельбы на улицах. Не водку пить на даче, а вовремя власть употребить! – сердито добавил он.

– Смотри, Егор как волнуется, – заметила мама. – А по-моему, он честно говорит, как думает. И вообще, он хороший мальчик, очень порядочный! Помнишь, в футбол играл, бегал в красных таких трусах? Кто мог подумать… – улыбнулась она.

Молодой премьер-министр, только что по телевизору призывавший людей получать оружие, вырос в их писательском дворе и учился с Юрой в одной школе. Евины родители помнили его маленьким, и, может быть, не в последнюю очередь поэтому им не казалась чем-то отвлеченным «большая политика», в которой он теперь участвовал.

– Ты бы послала Юру сейчас оружие получать? – спросил отец. – Я бы – ни за что!

– Так бы он нас и спросил, – вздохнула Надя.

– Может, мне сбегать? – подмигнула притихшая было Полинка. – А что, пистолет дадут, потом продам на Птичке, как раз на краски приличные хватит.

– Я тебе сбегаю! – встрепенулась Надя. – Тебя там только не хватало!

– Да ладно, я шучу, – усмехнулась Полина. – Делать мне нечего, что ли? Без меня большевики обойдутся…

После полубессонной ночи Ева находилась в том нервно-приподнятом состоянии, когда все проблемы кажутся неразрешимыми и трудно понять, что же делать.

Именно в таком состоянии пришла она утром в школу и тут же узнала, что Мафусаил просит всех учителей немедленно собраться в учительской.

– Вот что, коллеги, – сказал он, когда они наконец расселись; не всем хватило стульев, и некоторые сидели на столах. – Я собрал вас для того, чтобы…

Ева подумала, что в другой раз кто-нибудь непременно вставил бы реплику из «Ревизора». Но сейчас все молчали. Непонятно было, что кроется за этим молчанием, и поэтому оно казалось гнетущим.

– Собрал для того, чтобы попросить и даже потребовать, – повторил директор, – выполнить ваш профессиональный долг. А он состоит в том, – пояснил он, почувствовав некоторое недоумение аудитории, – чтобы удержать детей от походов куда бы то ни было. Куда бы то ни было! – повторил он, словно предвидя возражения. – Особенно мужчин я прошу, – обернулся он к столу, на котором сидели Денис, Олег Туганов, еще один молодой физик, – употребить все свое влияние, особенно на мальчиков. Их там быть не должно!

– Но, может быть, им полезно… – начал было Денис.

– Не может быть, Денис Георгиевич! – зло и резко произнес Эвергетов; за все годы, что она его знала, Еве ни разу не приходилось слышать, чтобы он говорил в таком тоне. – Детям ни в каком смысле не полезно погибнуть под шальными пулями! Я со своей стороны сделаю все, чтобы этого не произошло, к чему и вас призываю. Да если б можно было, я бы их вообще в школе всех запер и под каждым окном по часовому поставил, – добавил он, слегка смягчая тон.

– Говорят, там полны подвалы трупов, в Белом доме… – мрачно произнес Денис.

– Не знаю – не видел, – отрубил Мафусаил. – А вот что уже есть случаи гибели подростков, бессмысленной гибели, – подчеркнул он, – это, к сожалению, факт установленный. Поэтому еще раз прошу всех: политические свои пристрастия оставьте, пожалуйста, за стенами школы, а здесь направьте усилия только на одно: чтобы дети остались живы. Вопросы есть?

Какие там вопросы! Если даже кто-то и хотел бы поспорить о правых и виноватых, делать этого сейчас явно не стоило… Настроение у всех было отвратительное, и в таком отвратительном настроении прошел весь день.