– А что со мной – я пытался перевести разговор в шутку. Но было одно препятствие – изумрудно-зеленые глаза, и застывшие на ресницах слезы в моем воображении из-за которых мой голос дрогнул.

– Выглядишь не очень, может вырубить тебя на пару часов.

– Нет, не стоит.

Дженни глубоко вздохнула: – Как хочешь…

Она встала и пошла в свою комнату. В этом году она не пошла в школу. А я числился в экономическом институте, на свободном посещении. И появлялся я там очень редко. А смысл туда ходить, я его уже заканчивал раза три. Это нужно было для отвода глаз, чтобы смертные ничего не заподозрили. Они ведь такие любопытные…

Почему мне так грустно? Почему я до сих пор вижу эти глаза?.. Хотя я думал, что буду видеть эту маленькую кудрявую девочку.

Я взял скрипку и начал играть. Но, как на зло, порвалась струна. Надо будет завтра сходить в магазин. А сейчас чем заняться? Как жаль, что я не могу спать. Значит, есть только один выход…

Комната Дженни была очень светлой, вся в розовых тонах, полная противоположность моей. У меня еще при жизни любимый цвет был черный.

У Дженни в руках был карандаш и блокнот. Она пишет стихи, но читать дает только Елене и, то только благодаря ее дару. Рядом лежал ее любимый мишка. Ей его подарил папа.

– Дженни выруби меня, пожалуйста.

– Может, скажешь, что случилось.

– Скажу, наверное, когда очнусь.

Она встала на колени на кровати. Улыбнувшись, она закусила губу и положила мне руку на плечо.

– Спи…

И меня настиг глубокий, густой, непроглядный мрак. Это было похоже на сон, только ничего не чувствуешь, не слышишь и не ощущаешь…

* * *

Очнулся я на полу, на мягком ковре в комнате Дженни. Что-то очень сильно гудело – фен.

– Неужели нельзя было положить на кровать? – возмутился я.

На что Дженни лишь тихонько рассмеялась. Я поднялся и посмотрел в окно. Было уже светло. Небо затянуто серыми низкими тучами.

– Есть планы на сегодня? – спросила Дженни.

– Ну, надо поехать в магазин купить струны. Я последние вчера порвал.

Дверь ванны открылась. Джен была одета во все черное. Эти вещи очень сильно контрастировали с ее бледной кожей и светло-золотистыми локонами волос…

– Можешь отвезти меня к родителям.

Она имела в виду на кладбище. Сегодня 2 марта – День рождения ее матери. Как я мог забыть? Я знал, что Дженни ненавидит некоторых вампиров из клана. Тех, которые убивали ее родителей. Но ради меня она всегда держалась. Если она сорвется, мне тоже достанется…

– Да конечно!

Я надеюсь, она не будет плакать сегодня. Я не могу видеть ее кровавые слезы. Это невыносимо. Мое сердце разрывается на куски, в нем как будто ковыряются железными прутьями…

Наш с Дженни дом был загородом. Там где много свежего воздуха и мало людей. Дорога туда пролегала через густой лес. Наш город вообще со всех сторон был покрыт лесами, сейчас они были голыми, но придет время и они снова зашелестят свежими листочками всех оттенков зеленого. Тогда и солнце окончательно захватит власть у туч, и выходить придется реже…

Джен расположилась на заднем сидении с огромным букетом желтых роз. Такие любила ее мама. Роза – чудесное творение природы, такое красивое, нежное, но такое беспощадное и жестокое…

Ехали мы молча. Дженни смотрела в окно пустым, невидящим взглядом. Наверное, ее одолевают воспоминания. Нет, сегодня она точно будет плакать. Может, остаться в машине, чтобы не видеть этого?

Но она позвала меня: – Эрик ты пойдешь со мной?– Я не мог отказать

Начал собираться туман. Один я бы точно потерялся среди этих мемориальных плит и крестов, но Джен нашла бы дорогу даже с закрытыми глазами.

Я остановился немного, не доходя до могилы ее родителей. Она подошла ближе и упала на колени. Черт! Черт! Не хочу это видеть!

– Здравствуй мамочка, – и слышать тоже не хочу. Сколько должно пройти времени, чтобы ее рана зажила. Уже и так прошло пять лет.

Я перевел взгляд на соседнюю могилу. Юлия и Александр Астафьевы. Они тоже умерли в один день, восемь месяцев назад. Я посмотрел на фотографию женщины, она мне кого-то напоминает… Девушка, которую я видел вчера. А что если это ее родители, и в следующий раз она тоже будет лежать здесь. Все! Все! Не хочу об этом думать

Дженни рыдала. Я подошел к ней и обнял

– Черт, я испачкала твою рубашку, – сказала она сквозь слезы.

– Ничего, – я гладил ее по волосам.

Надо поскорее уводить ее, пока плачь не перешел в истерику.

– Все Джен, пошли отсюда.

Она кивнула…

На обратном пути она также смотрела в окно.

– Зачем, – она быстро вытерла еще одну красную слезу со щеки – Зачем?

– Что зачем?

– Зачем они убили их?

– Джен, я отвечал на этот вопрос тысячи раз.