— А я и не боюсь. Что вы мне сделаете? Отлупите? Если я шпион, это вам не поможет… Замуруете здесь навеки? — Он глянул с насмешкой.

А они смотрели на него серьёзно, без самых маленьких улыбок. Будто что-то решали. Мальчик вздрогнул. Он вдруг ощутил, что сейчас не совсем игра. Вообще не игра. Он знал, что среди лицейских мальчишек есть всякие. Есть и такие, что прошли во время партизанских стычек огонь и воду. Видели, как убивают, и, кто знает, может быть, и сами стреляли в живых людей. Такие могут, наверно, и замуровать…

Нет, эти не могут. Андрюшка не может. Музыкант не может. И вот этот, в оранжевой майке… И вот тот — в жёлтой рубашке и с жёлтыми соломенными волосами. У него хорошее имя — Денёк.

Денёк сказал:

— Говоришь, не подслушивал. Тогда скажи, пожалуйста, что делал у щели?

Ящерка беспокойно шевельнулась в кармане. Может, хотела выручить мальчика? И мальчик решился. Он высадил ящерку на ладошку.

— Вот… Я гонялся за ней. Мы играли…

Ребята повскакали со ступеней. Окружили мальчика. Навалились на плечи друг другу, кто-то поднял над головами фонарь.

— Ух какая… — ласковым шепотом сказал курчавый мальчишка.

— Это геккон, — определил Денёк.

— Сам ты геккон. Это каменка, — возразил мальчишка в оранжевой майке. — У гекконов не такой узор…

— Эй, не мешайте! У неё хвост может отвалиться. У них легко хвосты отрываются.

— Другой вырастет…

— Когда ещё вырастет!

— А это редкая порода?

— Ой уж редкая! У нас в Жёлтых Камнях таких тысячи!

— Зато она ручная, — сказал мальчик, слегка сгибая пальцы, чтобы прикрыть ящерку от желающих её потрогать и погладить.

— Как это — ручная? — спросил мальчишка в оранжевой майке. — Дрессированная?

— Нет. Но она меня знает, мы вместе играем…

— А у нас в Орехове… — начал кто-то. Но Музыкант перебил:

— Поглядели, и хватит. Садитесь.

Все послушно расселись на ступеньках, и Денёк сказал мальчику:

— Садись и ты.

И опять все стали смотреть на него. Правда, уже не так подозрительно.

Музыкант задумчиво проговорил:

— Ну и что же нам с тобой делать?..

Мальчик понял, что пришла решительная минута. Он зажмурился и отчаянно попросил:

— Возьмите меня к себе!

Они не ответили, только запереглядывались. Курчавый вполголоса сказал:

— Ага… А потом разболтает.

— Я ничего не разболтаю! — клятвенно пообещал мальчик. — Если бы я хотел, я давно бы мог про вас разболтать.

Все насторожились, а Музыкант строго спросил:

— Про нас? А что ты знаешь?

Мальчик понял, что назад пути нет.

— Много знаю. Знаю, где ваша лодка спрятана, чтобы через Реку плавать. Знаю, что вы в Пустой Город ходите. И что вы поклялись никогда не ссориться, если даже с разных берегов… Только не знаю, кто такие ветерки…

Он замолчал, и тишина сделалась такой, что опять страшновато стало. В фонаре потрескивало нагретое железо.

Музыкант спросил — уже не строго, а печально:

— Как ты про это выведал?

— Я не нарочно, — слегка покривил душой мальчик. — Но щелей-то в камнях много. А я тут все закоулки знаю, мы ведь давным-давно здесь живём… — Он осмелел и улыбнулся. — И глаза вы мне зря завязывали, этот погреб я тоже знаю…

Денёк вдруг засмеялся:

— А мы-то думали, что полный секрет…

Мальчик вздохнул:

— А у вас и так полный секрет. Кроме меня, никто не знает, а я не выдам. Если не возьмёте к себе, всё равно не выдам, я не предатель.

— Возьмём, наверно, — серьёзно сказал Музыкант. — Что ж теперь… Вы как думаете? Ты как, Денёк?

— Я? Ну, пожалуйста, я не против. Даже наоборот.

— А другие?

— Да ладно, — усмехнулся Андрюшка. — Только не испугался бы…

— Пусть клятву даст, — сказал Лётчик. — Где листок?

Кто-то зашуршал бумагой. Лётчик вытащил из воротника длинную иглу.

— У нас кровью расписываются. Не боишься?

Мальчику стало неуютно и зябко, но он протянул руку без задержки. И быстро заговорил:

— А правда, что в Пустом Городе само собой кино крутится в пустых кинотеатрах? В нашей школе… ой… в нашей школе ребята говорили, что…

— Правда, правда, — усмехнулся Музыкант. — Пиши.

Мальчик мизинцем с красной капелькой вывел на мятом листе своё имя.

— Кино не само крутится, — сказал Денёк. — Его крутят ветерки.

— А кто они такие? — опять спросил мальчик. Он был теперь полноправным членом мальчишечьего братства, он мог спрашивать про все тайны.