Аббатиса вбила доскуМежду Солнцем и ЛуноюИ воздвигла поперечник(Мы стояли и смотрели).О, какой чернел тоскоюЭтот крест на небе вечном.Аббатиса оглянуласьИ сказала мне — распнись!«Нет, еще я не готова,Не готова я еще,Не совсем еще готова».Лепетала, лепетала.Аббатиса засмеялась:«То-то, дети,Как до дела — вы в кусты!Будьте же смирней, смиренней.Ну идите, не грешите.Утомилась я сегодня».И, шатаясь, она в кельюПобрела. Совсем старушка!
21. Капель
Синь-дом, синь-дом —Колокола,Весна с трудомЗаплакала.Печаль весныНагонит бес,Но я от небаЖду чудес.Ведут к закланию ужеВеселого барашка,А почка в тонкой кожуреТрепещет как монашка.Ах, встать с колен,Уйти отсель.Где мой Верлен?Да вот — капель.
22. Воспоминание
В церковь сельскую — как умоляла! —О, пустите переночевать!Руки сторожу целовала(Еще очень была молодая).Говорил мне: сойдешь там с ума,Ты оттуда выйдешь седая.О, пустил бы! Весь ужас нездешний —Да и здешний — проглотила б, оставшись одна,За иконой когда б зашуршалоИли с воем качнулась стена.Ну а так-то — по капле, по капле…Лучше б сразу всю чашу до дна.
23. Из муравьиной кучи
На праздники мы выпили винца.Ах, на Святой позволено немного!И в сумрачные синие лесаМы побрели, шатаясь, славить Бога.Так высоко и льдисто — Серафима,Так горячо и низко — Суламифь,Как будто улететь могли из мираЧрез голоса — но мы держали их.Когда мы к горке муравьиной подошлиВдали жилья, вдали дорог —Вдруг Серафима навзничь повалилась,Почти зарылась в темный их песок.И — de profundis — так она молилась,И так она из кучи той кричала —«Господь наш Бог! Он жив! Он жив один!»Оцепенели мы. Мурашки рьяноСреди ее разметанных сединРассыпались — по свитку ее кожи,Как вязь старозаветная письмен.И будто бы они кричали тоже,Я слышала стеклянный ровный звон.
24
Я шла к заутрене. И звездыХрустели тонко под ногой.Раскачивал рассветный воздухКолокол Луны тугой.Во тьме моей всходило Солнце —Горячий внутренний таран,Как шар златой вкачусь я в церковьИ напугаю прихожан.К заутрене я шла. Светало.А я всех раньше рассвела.И никого не напугала.«Ты пожелтела? Ты больна?»
25. Соблазнитель
Как ляжешь на ночь не молясь, — то вдругПриляжет рядом бес — как бы супруг,На теплых, мягких, сонных нападает,Проснешься — а рука его за шею обнимает.И тело все дрожит, томлением светясь,И в полусне с инкубом вступишь в связь.Он шепчет на ухо так ласково слова:Что плотская любовь по-своему права,И даже я — холодный древний змей —Блаженство ангельское обретаю в ней.Тут просыпаешься и крестишься — в окнеМелькнуло что-то темное к луне.И ты останешься лежать в оцепененье,Как рыба снулая — в тоске и униженье.
26. Перед праздником
Кручу молитвенную мельницуВесенним утром на заборе.Как сестры весело и радостноТолпятся у разрытых клумб,Одаривая землю жирнуюТюльпанов наготой подвальною.А те — буренушек священныихНа пастбище ведут, украшенныхИ лентами и колокольцами.Те — моют будд водою чистою,Водой пещерной, ледниковою,Те — чистят кельи, пол метут.Захлопоталась перед праздникомВся наша сторона буддийская!И только я одна — бездельнаяИ больше ни на что не годная —Верчу молитвенную мельницу,В цветные глядя облака.
27
Мне было восемь лет всего,Как я впервые полюбила, —И бабушке я говорила(И тем ее развеселила):«Так не любил никто! Никто!»Перед иконою склонясь,Теперь я повторяю то же:«Никто Тебя так не любил!Никто! Никто! Ты веришь, Боже?»
28
Вижу — святой отшельникВисит над круглым пригорком,А склоны — клевером заросли,Клевер — смешок земли, —Клевер — ее «хи-хи»,Белая кашка — «ха-ха»,Отшельник парит над ними,Забывши и званье греха.Он висит, скрестив тощие ногиНад веселым пригорком, молча.Скажи мне, отшельник, — где Будда?Быть может, это колокольчик?Капустница? Иль шмель тяжелый?Иль облако? Иль деревце?Быть может, Будда — ты?Быть может — я?Быть может — я в его ладониЩепотка разварного риса?
