Голоса слева.Слушайте! Слушайте!

Несколько депутатов правого крыла. Говорите! Говорите!

Виктор Гюго (продолжает)…местное самоуправление, осуществляемое избранными на время чиновниками, последовательное расширение сферы действия суда присяжных, возможность для всего народа непосредственным голосованием отвечать «да» или «нет» на важные политические и социальные вопросы, после предварительного глубокого обсуждения каждого такого вопроса Национальным собранием, которое попеременно, то от имени меньшинства, то от имени большинства, спрашивает «да или нет?» у народа — верховного судьи. (Шум справа. Долго не прекращающиеся бурные изъявления одобрения слева.)

Господа! Будь взаимоотношения между нацией и ее правительством такими нормальными и корректными, какими я их сейчас обрисовал, — я понял бы, если бы ко всему сказанному выше прибавили следующее:

Конституция французской республики должна быть подлинной хартией человеческого прогресса девятнадцатого века, бессмертным завещанием цивилизации, политической библией народов. Она должна как можно больше приблизиться к абсолютной социальной истине. Надо пересмотреть конституцию.

Да, это я понял бы!

Но вот чего я не могу понять: того, что сейчас, в середине девятнадцатого века, перед лицом цивилизованных наций, под пристальным взглядом всего человечества, устремленным на Францию — ибо Франция несет светильник, — вдруг появляются люди, которые осмеливаются нам заявлять: «А мы погасим этот светильник, который несет Франция и который озаряет мир!» (Протесты справа.)

Господа, просвещеннейший народ в мире совершил три революции и, подобно гомеровским богам, сразу сделал три шага вперед! Эти три революции сливаются в единую революцию, которая носит не местный, а общечеловеческий характер и является не эгоистическим криком одного народа, а священным требованием всемирной справедливости (бурное одобрение слева, смех справа),уничтожением накопленных историей людских страданий, торжественным провозглашением прав человека после веков рабства, крепостной зависимости, церковного владычества, феодального угнетения, инквизиции, деспотизма, под каким бы именем он ни выступал, человеческих мук, в чем бы они ни выражались!

После длительных испытаний эта революция породила во Франции республику, другими словами — французский народ с полным самообладанием величаво осуществил свое могущество, перевел из области абстракций в область фактов, создал и учредил, окончательно и бесповоротно установил самую логичную и самую совершенную форму правления — республику, которая является для народа столь же естественным правом, как и свобода для человечества! (Ропот справа. Одобрение слева.)

Французский народ высек из нетленного гранита и заложил посреди старого монархического континента первый камень грандиозного здания будущих времен, которое когда-нибудь назовут Соединенными Штатами Европы. (Движение в зале. Долго не прекращающиеся раскаты хохота справа.)

Эта революция, небывалая в истории, представляет собой не что иное, как идеал великих мыслителей, претворенный в действительность великим народом; она воспитывает другие народы на примере Франции. Ее цель, ее священная цель — это всеобщее благо, это, в известном смысле, общечеловеческое искупление. Это — эра, которую предвидел Сократ, за что ему и пришлось испить цикуту, это — плод деяний Иисуса Христа, за что он и был распят на кресте. (Резкие протесты справа. Крики: «К порядку!» Левое крыло несколько раз разражается аплодисментами. Всеобщее длительное волнение.)

Г-н де Фонтен и несколько других депутатов. Это кощунство!

Г-н де Геккерен.Если таким вещам аплодируют, то должно быть предоставлено и право освистывать их.

Виктор Гюго.Господа! То, что я сказал, говорят все, или, по меньшей мере, все это видят, ибо нельзя не видеть, что французская революция, что французская республика — это солнце, как в свое время сказал Бонапарт, и тем не менее находятся люди, которые осмеливаются заявлять: «Ну, а теперь мы все это разрушим, уничтожим революцию, низвергнем республику, вырвем из рук народа книгу прогресса и вычеркнем из нее три даты: 1792, 1830, 1848, преградим путь стихийной силе, которая совершает все, не спросив у нас совета, и которая называется провидением. Мы заставим отступить свободу, философию, разум, целые поколения; заставим отступить Францию, наш век, шествующее вперед человечество, мы заставим отступить бога!» (Сильное волнение в зале.)И вот, господа, такого рода заявления, мечтания и надежды повергают меня в безграничное изумление: этого я понять не могу. (Возгласы слева: «Превосходно! Превосходно!» Смех справа.)

Да и кто вы, что позволяете себе такие мечтания? Кто вы, что пускаетесь в такие предприятия? Кто вы, что вступаете в такие битвы? Как ваше имя? Кто вы такие?

Я скажу вам это.

Имя вам — монархия. Вы — это прошлое,

Монархия!

Какая монархия? (Смех и шум справа.)

Г-н Эмиль де Жирарден(у подножья трибуны). Слушайте же, господа! Вчера мы слушали вас!

Виктор Гюго.Господа, речь идет сейчас о самой сути обсуждаемого вопроса. Не мы хотели этого обсуждения, а вы. И если вы честны, то вы должны быть заинтересованы в том, чтобы обсуждение это было всеобъемлющим, полным, искренним.

Поставлен вопрос: республика или монархия? Никто не в силах, никто не вправе уклониться от него. Вот уже два года, как подкапываются под республику, исподтишка, коварно поднимая этот вопрос. Он навис над нашим настоящим, он застилает нам будущее. Да! Настало время покончить с ним. Настало время поставить его ребром, посмотреть, что кроется за ним. Карты на стол! Выскажемся до конца! (Возгласы: «Слушайте! Слушайте!» Полная тишина.)

Перед нами две монархии. Я не буду касаться форм правления, которые, даже с точки зрения тех, кто их открыто предлагает или тайно имеет в виду, являются лишь переходной ступенью или средством. Объединение упростило вопрос. Только две монархии считают себя подготовленными к тому, чтобы потребовать пересмотра конституции в свою пользу и в дальнейшем незаметно устранить суверенитет народа ради своих корыстных целей. Речь идет о традиционной, то есть легитимной, монархии и о «монархии славы», как называют ее некоторые привилегированные газеты (смех и перешептывание),то есть империи.