Три костра – три оранжево-желтые точки – отразились в реке. Одна большая и две маленькие, чуть в стороне. Именно такой опознавательный знак дал ему Фелиций, хозяин барки «Нумидия», что отправлялась в Колонию Агриппина в нундины. Сегодня как раз выдались нундины.

Рысь отошел к лесу, заметил, как за ним направились сразу двое – ага, следили! Значит… Усмехнувшись, он набрал немного хворосту, подбросил в костры. Затем отошел снова. И еще раз… Пока стражам не надоело следить. А вот тогда…

Над рекой висел туман, в небе тускло светила луна. От лагеря шла широкая тропа до самой дороги. Где-то там, рядом, таились во тьме конокрады. А лошади – вот они, пасутся на полянке.

Вытащив кусочек хлеба, Юний поманил стреноженного коня и, сняв путы, отвел в сторонку. А потом вскочил ему на спину и галопом поскакал к дороге. Конечно, его действия почти сразу заметили, но все же Рысь выиграл какой-то миг и сумел им воспользоваться. Резко осадив коня, спрыгнул, хлопнул скакуна по крупу и бросился в кусты, увидев, как к брошенной лошади бегут какие-то черные тени. Ну да, конокрады, кто же еще? Вот пускай погоня их и ловит.

Пропустив разозленно орущих всадников – а мысли-то оказались вполне верными! Ну, Лупоглазый, ну, гад, погоди, еще посчитаемся! – Юний проворно спустился к реке и, как был, в штанах и тунике, бросился в воду. Судя по звездам, «Нумидия» должна бы уже быть здесь. Однако что-то не видно!

Рысь перевернулся на спину, отдохнул и, определившись, медленно поплыл на середину реки. Улыбнулся, заметив возникшую впереди большую темную тень. Звезды заслонила квадратная корма барки. Что ж, расчеты оказались верными.

В то же самое время, когда Юний пил вино в кормовой каюте «Нумидии», а незадачливые стражники гонялись за конокрадами, в Могонциаке, во дворце наместника, Лупоглазый Тит, ушлый юрист из Августы Треверов, осклабясь, рассказывал что-то смешное развалившемуся на ложе Веруле, легату и доверенному лицу самого цезаря, несостоявшемуся владельцу медного рудника. Круглое, мужиковатое лицо Домиция лоснилось от пота.

– Так ты говоришь, он точно не доедет до Вангион?

– Я думаю, он уже на том свете.

Оба собеседника захохотали.

– С тебя причитается! – подавая Юнию руку, рассмеялся Илмар Два Меча. – Дружище Фелиций уж так хотел задержаться в Могонциаке до конца нундин. Не так-то легко было его уговорить!

– Да уж, – подойдя ближе к борту, захохотал Фелиций. Стоявший позади корабельщика слуга держал в руках бронзовый светильник. – Извини, но мы простоим здесь до утра – темно, да и туман. Если б не он, конечно, могли бы попробовать идти и ночью – места знакомые.

– Ничего, – Рысь тряхнул мокрыми от рейнской воды волосами, – думаю, до утра меня все еще будут ловить. А потом предъявят Веруле чей-нибудь обезображенный труп.

– Труп? – алеман вскинул глаза.

– Да не вникай, – усмехнулся Юний. – Это я о своем. Илмар, ты как относишься к Колонии Агриппина?

– Хороший город. Большой, красивый. Вижу, ты собрался туда насовсем?

– Ну, положим, не насовсем. Но какое-то время пожить придется.

– Я там знаю кое-кого, – Илмар ухмыльнулся. – Найдем приют на первое время.

– Так ты – со мной?

– Мне сейчас все равно куда. Лишь бы не за Рейн. Слыхал, как там действуют легионы?

– Да уж… – Рысь махнул рукой и вслед за хозяином спустился в небольшую каюту.

Легионы Максимина Фракийца опустошали правый берег Рейна, словно прожорливая саранча, оставляя после себя лишь пожарища и реки крови. Надо отдать должное новому императору – это весьма действенно предупреждало возможные набеги. Германцы, как и все варвары, признавали и уважали только силу, ни во что не ставя прежнего цезаря Александра, затеявшего с ними переговоры. Вежливость и договор – слабость, сила – все! Что ж, дождались на свои дремучие головы – вот вам сила, радуйтесь, если останетесь в живых.