– Он. – Юний кивнул и одобрительно посмотрел на воина. – А у тебя хорошая память.

– Еще бы, господин легат! Мы же его и захватили. Ну, то есть я, мой напарник и Гай Каллист, тессарий.

Рысь усмехнулся:

– Да помню, помню. Незаметно пойдешь за ним. Парень не охотник, крестьянин, пастух, так что не должен бы ничего заподозрить. Впрочем, на всякий случай можно замаскироваться получше.

Кассий улыбнулся:

– Я прикинусь собирателем целебных трав.

– Хорошее дело. В общем, постарайся услышать и запомнить почти слово в слово все, что будет говорить варвар. Там, рядом с дубом, рощица – можно легко укрыться.

– Не беспокойся, господин легат! – вытянулся легионер. – Все будет исполнено в точности.

– Тогда – поспеши, – улыбнулся Юний. – Да поможет тебе Меркурий.

Четко повернувшись кругом, Кассий направился к выходу.

– По-моему, неглупый парень, – проводив молодого воина взглядом, промолвил Илмар Два Меча. – Может быть, забрать его ко мне в отряд?

– Может быть, – задумчиво протянул Рысь. – Посмотрим только, как он справится с поручением. Послушай-ка, – легат вскинул голову. – А мы с тобой не зря суетимся?

Германец ухмыльнулся в усы:

– Может, и зря. Может, ничего такого в этих моленьях и нет. Только лучше уж ошибиться в эту сторону, нежели в другую. Да и, честно сказать, не может такого быть, чтобы местные прислали нам своих парней просто так. Те – глаза и уши.

– Кто б сомневался, – согласно кивнул Юний. – Однако они могли все в подробностях доложить – и, несомненно, доложат – осенью, когда возвратятся домой.

– Конечно. – Два Меча пригладил ладонью волосы. – Но, кроме этого, хорошо бы иметь и постоянную связь, мало ли что? Тем более это не так уж и трудно.

– Ну что гадать? Скоро узнаем… – Легат вдруг огляделся по сторонам и понизил голос: – А сейчас я хотел бы поговорить с тобой о женщинах.

– О женщинах? – весело встрепенулся Илмар. – Хорошее дело!

– Вернее, не обо всех женщинах, а только лишь об одной, про которую пока почти ничего не известно. – Юний вздохнул и продолжил жестким командным тоном: – Однако ее обязательно надо найти, и чем скорее – тем лучше.

На крутом берегу реки, над обрывом, растопырил черные, обугленные молнией ветви огромный дуб, что стоял здесь с незапамятных времен. В здешних местах росли все больше сосны да ели, осины да березы, изредка попадались липы, клены, а вот дубов почти не было, и каждый такой великан особенно почитался. Тем более внушал уважение этот, отмеченный таким явным божественным знаком, как молния. Уже на дальних подступах к нему трепетали на ветру привязанные к веткам кустарников разноцветные лоскутки – красные, синие, желтые. Большинство из них уже давно выцвело, но попадались и совсем свежие, недавно прикрепленные. Обожженному дубу поклонялись и весяне, и новые пришельцы – сло-вене.

Каждый считал своим долгом заглянуть сюда и оставить небольшую требу – клочок ткани, бубенчик, наконечник стрелы. Тащили и живых петухов, коим тут же отрубали головы, окропляя свежей дымящейся кровью подножие и кору дуба. Высоко на верхних ветвях скалились два человеческих черепа, отполированные дождями и ветром; видать, не только петухов приносили здесь в жертву. Говорили, что этот дуб почитали колдуны-фенны, саами-лопь, те, кто жил здесь еще до весян и «ведающих слово».

Прячась за кустами, Кассий хорошо видел, как Светозар – так звали этого молодого парня, а сокращенно Зарко, подошел к дубу и, поклонившись на все четыре стороны, опустился на колени.

– Дуб-батюшка, – негромко промолвил отрок, но прячущемуся в кустах Кассию было хорошо слышно. – От многих ты принимаешь требы, прими и мою.

Зарко что-то вытащил из-за пазухи – кажется, кусок хлеба – и положил к корням:

– Пусть будет хорошо сестрице моей, Невде, и всем нашим, пусть не будет в страду проливных дождей, пусть не хмурятся, не плачут небесные девы, пусть Морена не нашлет засуху, пусть будет удачной охота, пусть…

Кассий, не удержавшись, зевнул. И ради чего стоило тащиться через кусты и колючки за этим Светозаром-Зарко? Подумаешь, молится своему дубу. Да кто только ему не молится… Вообще-то, и самому бы помолиться не помешало, так, на всякий случай. Дуб – дерево, особо любимое богами, тем более опаленное небесным огнем. Кто знает, кто метнул в него молнию, быть может, громовержец Юпитер? Да если кто и из местных грозных божеств – их тоже обижать нельзя, лучше уж со всеми жить в мире.

Молодой римлянин оглянулся – интересно, кого он хотел здесь, в кустах, увидеть? – повозился, доставая из кошеля на запястье (так носили все легионеры) серебряный блестящий сестерций. На такую монету в Риме можно двадцать куриных яиц купить, а уж где-нибудь в Германиях и того больше. Двух куриц – хороших, упитанных – тоже купить можно, а в Германиях… Кассий задумался, смешно наморщив нос. В Германиях – ни в Нижней, ни в Верхней – ему как-то не доводилось покупать куриц. Интересно. Сколько бы взял на сестерций? Три? Четыре? А может быть, и пять? Ну, пускай будет – три. Пусть местные боги знают: один сестерций это все равно что три курицы. Нате вам, возьмите, да не…