Тима: Вставай, задница позорная!

С ева (открывая один глаз, тот что у него голубой): О, брателло,

ты уже тут? Я вот лежал и думал, как нашей беде помочь. Тима: Это ты о проверяющем небось?

С ева: О нем.

Тима: Можешь считать это дело закрытым.

512

С ева: Не врубился.

Тима (гордо стукнув себя кулачком в грудь): Я его только что сам победил.

С е ва (открывая второй глаз, этот у него желтого цвета):

И в чем оказалось его слабое место?

Ти ма: В том, простофиля ты не русская, что это был никакой не ревизор, а всего лишь очень ловкий самозванец.

С е в а (плавно переходя из лежачего положения в сидячее):

А по виду и не скажешь. Как же ты догадался? Тима: Тщательно проверил его документы.

С ева: Ха, так значит они у него все-таки были?

Тима: Причем добротно сработанные. Пришлось из ФСБ, чтобы их раскусить, эксперта заранее выписать.

С ева: И кто же тебя на такое сподобил?

Тима: Да ты своим рассказом о том, как он себя ведет.

С ева: Выходит и я молодец. Тогда живо извиняйся за то, что не-давно наорал на меня.

Тима: Ну уж дудки!

С ева: Это почему?

Тима: А потому что, когда я шел сюда, то вообще хотел уволить тебя на хрен.

Сева, шустро соскочив с дивана, заключает старшего брата в объятия

и целует его смачно в губы (эту привычку он унаследовал еще с тех пор, как служил на посту Губернатора Ленинградской области).

С ева (громогласно восклицая): Я очень рад, что ты передумал!

Тима (с трудом отбившись отнастойчивых объятий родствен-

ника): Ладно, уговорил, но впредь прошу поменьше слюнявостей.

Я хоть и сенатор, но, сам знаешь, этого не люблю.

С ева (приставив лапу к голове): Есть командир!

19 марта 2008 г.

Случайно забытые эпизоды

Рыцарь Гобсек

В отличие от своего брата Севастьяна, почетного генерала Коша-чих Казачьих формирований, Тимон Котовский еще с детства питал изрядную слабость к художественной литературе. У него даже было, аж, цельных два любимых произведения: это повесть товарища Баль-зака «Гобсек» и поэма господина Пушкина «Скупой рыцарь». Они покорили его не столько красотой и логикой своей мысли, а скорее убежденностью их главных героев в непогрешимости собственных идеалов.Да, умильно потирая лапки, размышлял наш любитель ли-тературы, в очередной раз пролистывая любимые места этих шедев-ральных вещей, вот бы мне в делах иметь подобную хватку, я бы тогда с моим умом накопил бы даже больше. А не заняться ли мне и в самом деле ростовщичеством. Буду ссужать бабки под немыслимые процен-ты нуждающимся, а как артачиться начнут, стану тут же кутузкой пугать, ведь теперешний начальник милиции, похоже, мой дальний родственник. Вообще-то, конечно, седьмая вода на киселе, но пару раз братан, кажись, уже и с ним выпивал. Думаю всяко поможет, иначе Севка ему больше, точно не нальет. А у него коньяк из погребов само-го пана Барсика. Любимого благодетеля и процветателя всего нашего государства. Вечная ему удача и слава. Крестится на портрет Барса Свеклина, что висит у него над кроватью.

Звонок телефона. Тимон нехотя снимает трубку.

Тимон: О, братишка, привет. Чего надо? Несколько дней тебя дома не будет? А почему? По местам своей боевой славы решил прое-хать? Понятненько. Ну ладно бывай. И тебе того же. (Кладет трубку.) Да удача мне явно не помешает.

Утро следующего дня. Примерно одиннадцать одиннадцать. Ти-мон уже приблизительно с час орудует в своей, только что им откры-той конторе ростовщика. Удача явно на его стороне, клиенты, можно

517

сказать, с самой первой минуты прут, как тараканы. А всё из-за того, что Тимон тонкий тактик. Он вначале решил давать под небольшие проценты, а потом потихоньку их повышать, чтобы в конечном итоге взвинтить всё до неприличия. Ибо, как рассуждал он, привычка вели-кая сила. И коли ты привык занимать в определенном месте, то врядли просто так от него откажешься. И надо отдать ему должное, он ока-зался прав. Особенно лихо клевали на его удочку местные дамочки бальзаковского возраста, им постоянно не хватало денег на содержа-ние своих бойфрендов. В общем всё было чудесно до тех пор, пока не случилось вот что. Однажды, примерно спустя неделю от начала его работы на поприще мастера ростовщических дел. К нему зашла как-то одна известная дама из высшего света и одолжила у него, мож-но сказать, немыслимую сумму и, что главное, под крайне выгодные проценты. В том что она выполнит свои обязательства Тимон не со-мневался и поэтому решил, ясное дело по доброте душевной, малость подсластить ей её, так сказать, пилюлю. Он подарил ей несколько побрякушек из колекции брата. Это были, как он полагал, копии его боевых наград. Впрочем, почему он отдал даме именно эти вещи, Тимон и сам не знал. Просто он хотел порадовать человека, а они возьми и окажись в этот момент рядом, то есть в потайном ящичке письменного стола. И лишь когда та удалилась, старший из доблест-ных братьев, наконец, четко осознал, что он похоже погорячился. Надо же, захныкал он, опять выдал чужое за своё. Ох, как не краси-во! Но возвернуть вещи всё же не решился. Это явно не пошло бы ему на пользу. «Ладно, с Севкой как нибудь договорюсь», — решил Тимон и отправился в столовую ужинать, ибо время уже было позд-нее, а у него ещё с самого обеда не было во рту ни крошки. Тут-то и ввалился в прихожую его разлюбезный младший брат Севастьян Сергеевич Котовский, ну и первым делом сразу в столовую, видать шибко оголодал с дороги.

С евастьян (уже в столовой): Ты чё ещё не ужинал что ли?! Тимон: Нет работы шибко много.

С ева: Офигеть. И чего в этот раз химичишь?

Тима: Ростовщичеством занимаюсь.

С ева (почесывая подбородок): И как дела идут?

Тима: Пока неплохо.

С ева: Ну тогда налей мне срочно штрафную, ведь я так до сих и не выпил за твой успех.

Тимон наливает граненый стакан армянского коньяка, да так, что из него аж выплескивается через край и передает младшенькому.

518

Тот единым духом его опорожняет, крякнув, закусывает цельным ли-моном и уже только затем идет в свой рабочий кабинет раздеваться. Но всего лишь через минуту Севастьян вновь объявляется в столовой.

Сразу видно, что он чертовски зол.

С ева: Тимон, а куда подевались мои ордена за второю чеченскую кампанию?

Тима: А я почём знаю?

С ева: Ну не убежали же они сами?

Тима (наморщив лоб, словно силясь что-то вспомнить): Это те,

что в ящике твоего стола лежали?

С ева: Да, в секретном отделении. Тима: Так они же не настоящие.

С ева: Как это?

Тима: Ну, муляжи что ли. С ева: Чего?

Тима: Ну ты же не такой дебил, чтобы хранить такие ценности дома.

С ева: Да нет, конечно. Но я ведь их, как мне казалось, надежно спрятал.

Тима: Вот именно, казалось.

С ева: Не понял?

Тима: Так, это, короче, я подарил их одной даме. С ева: Зачем это?

Тима: Да, видно, чёрт попутал. С ева: Так иди и забери обратно.

Тима: Не могу, это будет открытый удар по моей репутации.