— Эй, вы, идиоты гребаные, думали меня можно надуть?! А вот хрен вам, понимаешь ли! А ну несите живо сюда, сколько там у вас? Шеф бандитов взял из трясущихся рук младшего коробку с доллара-ми. Старший наотрез отказался делать это. Видимо, предчувствовал, что ему будет от этого неприятность.

— Ни хрена, — присвистнул главный, — сто тысяч баков! Толко-во, молодцы, храбрецы! Да за такие бабки я вас, пожалуй, наказывать не стану. Я — шеф правильный, все понимаю! Явно хотели как луч-ше, только молодые еще, поэтому и напортачили. Но следить за вами теперь буду в оба! А теперь вон отсюда!

— Представляешь, Сергей, — говорит мне теща уже осенью, — Иван Ароныч, что с соседней дачи, нашел клад сто тысяч долларов!

— Везет же людям!

— Да обожди ты, дослушай сначала, — перебивает теща. Понес он их, значит, в банк на счет свой класть.

— И не побоялся, что оставят только двадцать пять процентов, а остальное — государству?

— Какой же ты все-таки у нас дурак, поэтому и денег у тебя ни ко-пейки.

Я хотел было возразить, но вовремя одумался. — Да он же никому не сказал!

— Как — никому?! Ты-то знаешь!

7

— Я другое дело, мне можно! Так вот, аони, оказывается, всефаль-шивые! Хорошая, конечно, работа, а все равно, догадались, сволочи!

— И что, взяли его, твоего Ивана?

— Скажешь тоже! Кто ж его тронет, он ведь бандит в законе! Все до копеечки вернули обратно! Так он потом, бедный, даже

с его авторитетом смог лишь за полцены их маклакам пристроить. Не, теперь мы на дачу с Севой точно ни ногой! Ибо этот Ароныч,

он, как черт все прознает! А оно нам надо?! Да, к слову, так, напоследок.

В газете статья была , где- то ближе к зиме. О том, как финские пограничники задержали двух молодых мужиков, обряженных медве-дями, да и то только потому, что те по простоте душевной сами к ним на пост пришли просить политического убежища!

9 января 2007 г.

Тимонс

Кот назван так в честь прокурора из «Санта-Барбары». А по-нашему, по-домашнему, просто Тима!

(Тоже сказочка)

Котик Тима:

— Мама Галя, а папа с Севой опять нарушают! — И чего на этот раз делали?

— Сева стащил пузырек валерианки, а папа Сережа грыз пупси-кин шоколад!

— Неужели весь сожрал, скотина? Опять мелкий будет недо­­ волен!

Ладно, хоть не родной, а племянник всего лишь.

— Не, не весь. Только, где уже начато было, пообгрызал чуток. — Ну, это терпимо, лишь бы бабка не догадалась. А то опять учи-нит скандал. А ты, Тимочка, молодец, всегда докладывай маме. Я ведь не против Севы и папы твоего. Но, понимаешь ли, миленький, в доме всегда порядок нужен, и если хозяйка чего не знает, то его, стало быть,

и нет. Вот оно, как в жизни, маленький. Сплошная философия!

— Да уж, — соглашается Тима и просит дать ему попить молочка, но не за докладание, он у нас котик порядочный, а просто так, чисто по-человечески.

Пришлось жене налить. А иначе обидится и перестанет шпионить для неё.

8

Вечером того же дня. Тима и Сева лежат в обнимку на диване и травят анекдоты.

Тима:

— Тренер волейбольной женской команды, сам, правда, мужчина, после очередного проигрыша, говорит своим подопечным: «Ну, все, девочки, хватит. Я обещал вам, что если проиграете и в этот раз, я вас всех буду безжалостно драть, так, как прежде, никогда! Итак, с кого начнем?!»

Самый храбрый голос: «Я не поняла, как это «драть», трахать что ли?!»

Тренер разводит руками: «А уж как получится». Тот же голос: «Не, тогда я, чур, не первая!»

Тренер, начиная злиться: «Давай, подходи, не дрейфь. Как гово-рится, наше дело не рожать, сунул вынул и бежать!»

Никто не шелохнется, видать, побаиваются крутого тренера! «Ладно, — говорит тот, поняв, что малость перезагнул палку, —

я пошутил. Короче, матрос девчонку не обидит. Ну, девочки, дане бой-тесь же так».

Опять ноль. Только через несколько секунд из рядов выходит ма-ленькая пушистенькая болоночка и, виляя хвостиком, подходит к тре-неру…

Сева, перебивая, Тиму:

— Я не понял это ты о чем? Чья болонка-то? Тима:

— Ох! Чья-чья? А я почем знаю? Наверное, одной из спорт­ сменок.

Сева:

— А, вон ты как загнул, у… круто! Тима:

— В общем, тренер, как увидел это, сразу смекнул, что тут, что-то не так, ну и говорит: «Ах, ты моя лапочка, мурочка моя волоса­ тенькая!»