Входит его жена, Химико. Химико:

— Барсико, сикоко вы будете утомляться подобными действиями? Отдохните-ка лучше. Я сама переговорю с полицией.

Барсик:

— Не надо, любимая, я выше этого. Коли вляпался, сам за все отвечу.

— Ну, холосо. Тогда я разрешу комиссару Кошаи переговорить с вами.

Уходит. Стук в дверь. Барсик: — Кто там?

— Пусико Кошаи, главный комиссар Северного округа. — Входите, комиссар, я уже готов.

Открывается дверь и входит Кошаи, по-японски поприветствовав хозяина. С его разрешения садится в кресло и начинает разговор.

255

Комиссар:

— Господин посола, вы, наверное, уже уведомлены отом, чтоувас случилось?

Барсик:

— Вообще-то да, но, если вам не трудно, уточните, пожалуйста. — Обязательно, са этим я и пришел. Барс Зергеевич , дело вот в чем. Ваша главный бармена, господин Петров повесился в туалете.

Барсик:

— Неужели сам до этого додумался?!

— Непонятно, медицинское заключение еще не готово! Звонок сотового.

— Ариготе сенсей Кошаро, все понятно, и вам того же! Только что сообщили, что это самоубийство.

Барсик:

— Так в чем тогда дело? На похороны мы выделим средства. Так что, полагаю, вам не стоит больше ни о чем беспокоиться!

— Нет, господин посола, что-то сдесь не стыкуется! — Не понял?

— Ваша секретаря, госпоса Мяуки, доложила нам, что Петров жа-ловался ей на то, что ему кто-то все время угрожает.

Барсик, подумав, а заодно и почесав лапкой нос: — А вдруг она преувеличивает?

Комиссар:

— Не, наша сограждыне этим не занимаются.

— Блин, тогда точно ничего не понимаю! Может, он ей просто набрехал? Кому он такой нужен, пьяница и только?!

— Не сказите, Барс Зергеевич, он мог иметь доступ к ценной ин-формации.

— Ага, знал, где хранятся спиртные напитки. Смеется.

— Ладно, господин посола. Мене уже пора. Пойду еще малость покопаюсь.

— Да-да, идите, всего хорошего.

Лишь закрылась за комиссаром дверь, Барсик — прыг к телефону

и давай звонить в Москву. Вначале родственнику своему, сенатору Тимону Котовскому, чтобы посоветоваться, что делать дальше. А за-одно и узнать последние новости.

— Алло, Тимка, привет. Это я, Барс. Как дела у меня? Да хреново!

А ты, что еще ничего не знаешь?! Нет! Тогда слушай. Бармен тут у нас взял да ни с того, ни с сего повесился, скотина этакая! Как это «ну

и что»?! так меня же могут обвинить в этом! Да не, не причастен я,

256

но ты же знаешь верховного. А вдруг он встал сегодня не с той ноги! Не сообщать, говоришь?! Да ты что, это же должностное преступле-ние! А, понятно. Обождать, значит, пока японцы сами доложат. Так они, вроде, и не собираются! Еще и лучше?! Что говоришь, предпри-нять? Ага, точно-точно, не, ты все-таки, молодец!

Кладет трубку. — Бля, так и сделаю!

Когда Кошаи, как следует, углубился в расследование, он начал сразу же сознавать, что дело это далеко не так примитивно, как каза-лось на первый взгляд и, что Петров, скорее, неповесился, а его убили. Но, кто это мог сделать? В подобном рассаднике добродетели? О том, что это был кто-то со стороны, не могла идти и речи. И комиссар взял-ся за решение вверенной ему задачи с удвоенным рвением. И вскоре кое-что стало определенно проясняться. Оказывается Петров, рабо-тающий в посольстве уже целых десять лет, дружил прежде с Сукики Муркоямой, той самой, которая отсидела в колонии строгого режима в России за торговлю наркотиками целых шесть лет и, лишь совсем недавно вернулась назад в Японию.

Российский посол тоже не дремал. Он и сам проводил рассле-дование. Только инкогнито. Через свою супругу ему удалось-таки разузнать (он сумел перехитрить ее), кто из сотрудников посольства состоял на службе у японской разведки. Таковых оказалось двое, сам покойный Петров и (вот зараза !) госпожа Мяуки. «Как же я сразу не догадался, — чихвостил себя господин Свеклин, — вот дурак-то! Не, рано мне звонить в Кремль, точно не сумею оправдаться!»

После того, как секретарша господина посла подтвердила, что зво-нил, похоже, именно этот голос. Однажды она случайно услышала разговор Петрова с Пугателем. Кошаи все сразу стало ясно. Ай, да го-спожа Муркоямо. Молодец, не захотела простить ему предательство.

В том, что сдал ее именно Петров, комиссар не сомневался. Ведь

у агента, сделавшего это, была кличка «бармен»!

Лишь после того, как к делу подключили самого Императора, Химико посодействовала, коварная Мяуки все же раскололась. Ока-зывается, пан Барсик был не далек от истины. Как, все-таки, верна поговорка — «Преступление совершил тот, кому это выгодно боль-ше всех!»

И вот, наконец-таки, комиссар и Посол снова встретились. На этот раз им было о чем поговорить!

Барсик: