Шрифт:
И что-то – какое-то очень неприятное предчувствие – подсказывало Ирлмайеру, что этим человеком, тем самым, которого прислали расследовать взрыв, был генерал-майор полиции Кригмайер, тот самый, у кого он принял четвертый отдел РСХА. А кто еще, если такое дело должно быть в ведении контрразведки и внутренней безопасности?
Quis custodiet ipsos custodes? [25]
Генерал-лейтенант зло улыбнулся. Если даже и так, все они ничто против него. Ничто. И он уничтожит их.
25
Кто усторожит самих сторожей? ( лат.)
Он вставил в разъем ноутбука свой личный шифровальный ключ, который всегда носил с собой на шейной цепочке и в котором содержались пароли для секретной переписки, одноразовые и очень устойчивые, полученные на генераторе случайных чисел. Как командир оперативной группы и старший офицер, он должен был написать отчет и написал его. Зашифровал личным ключом, затем сжал, подключил компьютер к Сети и отправил на промежуточный норвежский почтовый ящик. Через час оно будет в Берлине на столе у адресата. Учитывая чрезвычайную важность сообщения, это будет генерал-полковник полиции Элих.
Ничего… старый сукин сын. Ты еще узнаешь, как выглядит гильотина в Моабите.
Генерал-лейтенант Ирлмайер всего лишь хотел стать начальником РСХА, Главного управления Имперской безопасности. Но на пути к этому месту он был готов уничтожить любого предателя, который попадется у него на пути.
В донесении, посланном Ирлмайером в Берлин, был отчет о проделанной работе. Причем правдивый. Но кроме того, он упомянул, что вообще-то запрещено – подлинное имя одного из своих двоих агентов – Коперника, и дал совершенно ложную информацию о наличии подходов к кардиналу да Сильве, государственному секретарю Ватикана. Есть подходы, нет подходов – это вопрос спорный, но по его, Ирлмайера, мнению, если Элих является ватиканским агентом, или британским агентом, или просто преследует свои, отличные от служебных интересы, он не может на это не среагировать. И среагировав, попадет в ловушку, поставить которую он отрядил Секеша.
На то, сколько человек погибнет в этой ловушке, Ирлмайеру было плевать.
19 июня 2014 года
Рим. Институт Святого Сердца
Предместья Ватикана
– … Как звать этого человека?
– Представился как адмирал русской службы Воронцов. Дворянин, князь.
Человек, сидящий за скромным столом на первом этаже одного из зданий на Виа делла Консилиационе, стальной хваткой сжал трубку.
– Адмирал русской службы Воронцов.
Кара Господня…
Не может быть. Он же… он же мертв!
– Ты… – человек откашлялся, – ты уверен в этом?
– Совершенно. Послушай. Я выгнал его из дома, но это не значит, что он не придет в него опять. Он знает о Персии, и знает слишком много. Это не в твоих интересах и не в моих.
– Если бы… только о Персии.
– Что?
– Нет. Ничего. Повтори дословно, что он сказал.
– Он передал привет от Мадам. Говорил о деньгах.
– Он не может ничего знать.
– А если знает? Я навел справки – он был первым наместником в Персии.
– Следы уничтожены.
– А ты в этом уверен?
Человек помолчал. Седые волосы на его по-крестьянски крепкой руке стояли дыбом.
– Что конкретно он сказал?
– Название банка. Имя Антонеллы.
– Сколько он хочет? Он называл сумму?
– Он хочет все.
– Он называл сумму? – повысил голос сидящий за столом человек.
– Нет.
– Тогда это все не стоит и плевка.
– Скажи это ему.
Человек за столом немного подумал.
– Он сказал, когда придет еще раз?
– Нет. Я выпроводил его.
– Уезжай из страны. Запрись и сиди в своем шале. Пока не станет безопасно.
– Безопасно уже никогда не станет. Пока у меня дела в Риме. Что с моим сыном?
– Мы работаем.
– Мое терпение истощилось, кардинал.
– Не смей противоречить мне! Делай что сказано, иначе…
– Иначе что?
Кардинал Алессандро Антонио да Скалья, Государственный секретарь Ватикана положил трубку, что было признаком слабости. Сидевший напротив кардинала Коперник из Трибунала Святой Римской Роты с ужасом смотрел на его левую руку – с нее на белоснежный лист бумаги только что сорвалась и упала бордовая тяжелая капля. Во время разговора кардинал да Скалья сломал ручку из письменного прибора и даже не заметил этого. Осколок вонзился в руку, и теперь шла кровь.